Еще за день бирючи-глашатаи оповестили майдан о предстоящем бое.  И вот
вся площадь до краев залита толпой, бранью и восторгом поощряющей баранов.
     То  прыгая друг  около  друга,  то  упрямо упершись лбами  и  сцепляясь
рогами, то вздыбливаясь и раздражаясь от железных шипов ошейников, каждый из
борцов стремится вонзить свой рог противнику в сердце.  Брызги крови летят и
от  голубого и  от розового барана.  Озлобленный хрип и  яростный стук рогов
доводят зрителей до исступления.
     Саакадзе хмуро выехал из майдана, процедив сквозь зубы:
     - Какой сегодня праздник?
     - Веселый праздник,  спасибо шаху Аббасу! - отозвался Дато. - Нет кожи,
нет железа, нет тканей.
     - Но краска для двух баранов все же нашлась, - вздохнул Эрасти.
     До самого дома Саакадзе молчал,  молчали и удрученные "барсы",  Даутбек
размышлял о  тяжелых испытаниях,  и  лишь  Гиви никак не  мог  успокоиться и
допытывался у Дато: на кой черт нужен черту мед?!
     В  просторном дарбази  Русудан  любовно  пододвинула Зурабу  серебряное
блюдо с  фазаном.  Зураб отпивал холодное красное вино,  любуясь неувядаемой
красотою сестры.
     Он  только что  из  Крцаниси.  В  летнем доме князя Липарита было малое
совещание,  выбиралось  посольство  к  Мухран-батони.  Князья,  долгие  годы
враждовавшие между собой,  теперь поняли свое предназначение, и ни одна буря
не расшатает больше крепких, непоколебимых княжеских устоев.
     Русудан  иронически  улыбнулась.  Она  уверена,  что,  пока  существуют
Шадиманы и  Андукапары,  не  может  быть  устойчивого мира.  Нельзя доверять
безмятежному небу, когда за горой сгущаются тучи.
     Опустив чашу на  ковер,  Зураб заинтересовался:  уж  не  думает княгиня
Русудан об  азнаурах,  вновь сумевших оседлать эти тучи?  Но  каждому фрукту
свое время.  Сейчас Георгий Саакадзе князь не  только по  титулу,  но  и  по
делам.  Он  должен  презреть мелкое  сословие и  вместе  с  князем Арагвским
подняться на недосягаемую вершину могущества.  Помогая ему в  войнах,  Зураб
рассчитывал на его признательность.
     Русудан надменно вскинула голову:
     - Бог не обидел памятью Георгия,  он никогда не забывает ни друзей,  ни
врагов. Но приходится удивляться, почему Зураб готов так легко примириться с
волчьей стаей?  Неужели он  забыл,  как  Шадиман обманом выманил арагвинское
войско,  а потом в темную ночь, в ущелье, подкрадывался к замку благородного
Нугзара, их доблестного отца, где собралась фамилия не только Саакадзе, но и
Эристави  Арагвских?   Неужели  Зураб  надеется  на  какую-либо  перемену  в
"змеином" князе?
     Наполнив до краев, Зураб высоко поднял чеканную чашу:
     - Как я пью это вино, так заставлю Шадимана выпить чашу его собственной
крови! Я прибью шкуры друзей его к порогам моего замка! Я...
     Едва  переводя дух,  вбежал Автандил и  задорно похвастал своей удачей:
готовясь к  званию  "барса",  он  сейчас  в  метании  копья  победил меткого
Элизбара.
     - Щенок!  - вдруг загремел Зураб, вскакивая. - Кого ты можешь победить?
- и,  оглядев Автандила с головы до ног, неожиданно размахнулся и ударил его
по щеке:
     Автандил зашатался,  беспомощно заморгал,  держась за  щеку,  но  вдруг
остервенело скинул куладжу, сорвал со стены шашку и взревел:
     - Защищайся, князь!
     Зураб едва успел схватить с тахты свою шашку.
     Сверкнули клинки,  высекая искры.  Рассвирепевший Автандил в  бешенстве
наносил удары.  Зураб, отступая, с трудом отбивался. Сначала они метались по
дарбази,  и Зураб то ощущал спиной деревянную облицовку стены,  то пятился к
нишам,  сбивая роговые светильники,  то вскакивал на тахту,  то прижимался к
узорным столбикам.  Наконец Автандил вытеснил оскорбителя из  дарбази.  Лязг
шашек послышался где-то наверху.
     Русудан  наполнила чашу  вином  и  стала  отпивать спокойными глотками,
вытирая губы  кончиком расшитого платка.  Раздались грохот,  звон  разбитого
стекла, гудение падающей меди, крики, топот ног. В дарбази вбежала Дареджан,
жена Эрасти:
     - Княгиня, княгиня, горе мне! Они убьют друг друга!
     Русудан, надкусив засахаренное яблоко, протянула ей чашу:
     - Садись  и  пей,  Дареджан.  Не  так  легко  убить  Зураба  Эристави и
Автандила Саакадзе.
     И  действительно,  обежав  верхний этаж,  позвенев клинками на  плоской
крыше,  скатившись с  каменных лестниц,  противники впрыгнули через  окно  в
дарбази, наполняя его грохотом.
     - Куда усадить его,  моя прекрасная мать? - И Автандил притиснул Зураба
к стене.
     - Усади его поближе к вину,  мой сын!  -  И Русудан доверху налила чашу
брата.
     Автандил,  тесня Зураба к тахте, ловким ударом выбил из его рук шашку и
принудил  опуститься  на  мутаку.   Восхищенный  Зураб  разразился  хохотом.
Дареджан незаметно перекрестилась.
     - Теперь я  вижу,  что в тебе течет кровь князей Эристави Арагвских!  -
Зураб  бурно  обнял  племянника,  трижды поцеловал и  протянул ему,  сняв  с
пальца, рубиновый перстень.
     - Спасибо,  дорогой дядя,  а  все же запомни,  победил тебя сын Георгия
Саакадзе.
     Едва  успели слуги распахнуть ворота и  схватить коня  под  уздцы,  как
разгоряченный Бежан, сын Эрасти, захлебываясь, рассказал Моурави о поединке:
"Сколько посуды перебито!  Ковер порвали! Медный котел с инжирным вареньем с
крыши столкнули!"