Дервиш как-то странно подпрыгнул, потом вскинул руки и прогнусавил:
     - Любящие "льва Ирана" - в цветнике единения! Любящие "льва Ирана" - да
проникнутся великодушием!  Да  будут  принесены в  жертву прославления "льва
Ирана" жизнь каждого и имущество!
     Вновь подпрыгнув,  как обезьяна, протянул руку и потребовал уступить на
благую цель пять бисти.  Вардан рассердился:  что он,  меняла?!  Или богатый
хан?!  Притом же Вардан -  христианин,  и  у него на родине достаточно своих
монахов, требующих то на бога, то на черта...
     Но дервиш пустился в изощренные объяснения:
     - Дервиш -  избранный, милосердие и владыка прощения, лекарство от всех
болезней.  Избранный -  родник  доброты и  сострадания,  источник благости и
мудрости!  Избранный -  друг  всех,  жестоко страдающих.  Дервиш  сострадает
положению купца!
     Вардан  рассвирепел:   он   занят  торговлей,   сейчас  за  ним  придут
прислужники Давлет-ханэ,  и  он направится в  гарем-ханэ,  а избранный пусть
убирается в  шайтан-ханэ.  Для  такого путешествия вполне достаточно и  двух
шаев. И Вардан швырнул дервишу крохотные монетки.
     Дервиш расхохотался,  опустил монетки за  пазуху и  заявил,  что он  не
уйдет,  пока купец не добавит еще один туман, иначе он сообщит добрым слугам
великодушного "льва" не о вышивках, а о послании от ханум Хорешани.
     Выпучив глаза,  Вардан несколько мгновений молчал, но, как дикий козел,
почуяв смертельную опасность,  вдруг  ощетинился.  Как  смеет  жалкий дервиш
подозревать  знатного  купца,  удостоенного высоким  доверием  и  преданного
"солнцу Ирана"?  Вот придут ферраши,  и он расскажет, как оклеветал гостя из
Картли  святой  бездельник,  от  которого  отвернулся даже  всемилостивейший
аллах, отметив его отвратной рожею.
     Еще долго ругал Вардан нахального дервиша...  И внезапно замолк, словно
поперхнулся:  где он слышал этот,  сразу ставший приятным голос,  где слышал
добродушный, предвещающий радость смех?
     - Молодец, Вардан, перед твоим путешествием в рай Магомета я хотел тебя
испытать. Не страшись никаких угроз и не поддавайся ни на какие запугивания.
Держись, как сейчас, и с тобой ничего не приключится.
     - Азнаур Папуна! - простонал Вардан, едва не потерявший сознание.
     - Купцы редко бывают благодарны,  а  я пришел помочь тебе советом,  как
передать послание княгини Хорешани.
     - Азнаур Папуна, во имя пречистой богородицы!
     - Положи  и  мое  послание в  простые  коши.  Княгиня  недаром полжизни
прожила в Метехи,  сразу догадается купить у тебя обувь.  Как только княгиня
возьмет коши,  громко скажи:  "Три дня на  майдане у  входа в  Кайсерие буду
торговать бисерными кошами и кисеей.  Если ханум пожелают осчастливить купца
- лучшие приготовлю".
     Оставив Вардану кисет с серебряными пол-абасси для задабривания шахских
прислужников, Папуна скрылся за дверью.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

     Тенистые кипарисы окружали домик  делла Валле,  подстриженные кусты роз
тянулись вдоль ровной аллеи.  У  входа в  дом дремал кот,  щурясь на солнце.
Где-то мелодично пела вода.
     Расстегнув кружевной воротник, Пьетро с увлечением перечитывал двадцать
первую главу сочинения монаха" кармелита Томазо ди  Гезу,  посвященную делам
Грузии.  Он  подчеркивал золотыми чернилами описание поездки нунция  Стефано
Коленца к  царю грузинскому Симону I в 1545 году.  В послании папе Павлу III
царь  Симон  -  дед  царя-узника  Луарсаба -  заверял  в  своей  преданности
святейшему престолу.
     Пьетро делла  Валле не  переставали волновать судьбы грузинских царств.
Он порицал медлительность римской церкви,  которая в  течение трех четвертей
столетия не  сумела утвердить свое  влияние в  христианской Грузии.  Сейчас,
когда персидский шах понес не  только военное,  но и  религиозное поражение,
делла Валле надеялся при содействии Георгия Саакадзе провести в  жизнь планы
"коллегии пропаганды веры" и подчинить Грузию святой руке папы Урбана VIII.
     Он уже отослал в  Рим новую реляцию с  советом направить в  картлийский
город  Гори,  лежащий  на  перепутье дорог,  связывающих грузинские царства,
миссионеров  феатинского  ордена,   славящихся  своим   умением  завоевывать
расположение туземцев.  Советовал также  учесть  опыт  монахов  капуцинского
ордена,  начавших свою пропаганду в  Грузии еще в 1615 году.  Святые отцы не
навязывали сразу католическую веру, а главным образом занимались врачеванием
жителей,  не  беря  за  это  платы,  помогали в  жизненных делах  и  нередко
оказывали   материальную  помощь   пострадавшим  от   бесчисленных  войн   с
мусульманами.   Такой  политики,   в  более  широком  размере,  должны  были
придерживаться в  Грузии,  по мнению делла Валле,  дипломаты римской церкви.
Для успешного утверждения идей католичества нужно не  только сблизить страны
общностью веры,  торговли и  науки,  но  и  уделять  внимание военным делам.
Присылка  артиллерии и  ознакомление с  аркебузерией окончательно утвердят в
умах  православных  грузин  благоговение  к  главе  западной  церкви  и  тем
подготовят путь к переходу их в католичество.  Благоразумно не медлить,  так
как патриарх московский Филарет слишком рьяно начинает звонить в колокола, и
русский звон может умилить единоверную московитам Грузию.
     Делла Валле увлеченно заносил свои мысли на шелковистую бум