го дождя!.. - ответил Дато.
     Газнели почувствовал,  как смягчается его сердце от умной речи азнаура.
И  он  уже  несмело заявил,  что был бы  вполне счастлив,  если бы  жили все
вместе.
     Хорешани наотрез отказалась:
     - Не азнаурское дело забираться в царский замок,  пока еще Луарсаб жив.
Оскорбительно  пользоваться  печальной  судьбой  царя  и   без   приглашения
располагаться в высоком владении.
     Пожалуй, дочь и права, но не дело оставить без надзора Метехский замок,
порученный ему  династией Багратиони.  А  его наследник должен жить при нем!
Должен принять при  крещении фамилию Газнели и  зваться князем!  Должен быть
сразу в наследных правах утвержден!  В этом его, князя Газнели, непреклонная
воля!
     Русудан вскинула глаза на  побелевшую Хорешани и  тяжело дышащего Дато.
Единственного сына  отнимает...  Но  разве  это  худшее?  Русудан  незаметно
дотронулась до четок Трифилия.
     Настоятель кашлянул:
     - Благородное желание князя  вызывает восхищение...  Лишь  витязя могла
осенить подобная мысль. Ведь не свирепому шаху в аманаты сына отдаете.
     Дато вздрогнул: даже намек на судьбу Паата привел его в ужас. Помолчав,
Трифилий еще задушевнее продолжал:
     - Пути  господни  неисповедимы!  Кто  отважится  предопределить  судьбу
каждого? Азнаурам предстоит немалая борьба... Шадиман жив, и его приверженцы
размножаются,  аки змеи...  Не лучше ли для младенца быть под щитом разума и
силы?  Метехи -  твердыня надежная. Не следует разжигать жадные взоры, пусть
князья  ведают,  что  достоянием фамилии  Газнели  будет  обладать  законный
наследник,   находящийся  до   рыцарского  возраста   под   защитой   своего
деда-вельможи и под защитой прославленного в битвах и на поприще дел царства
азнаура Дато Кавтарадзе.
     - И под защитой Георгия Саакадзе! - твердо добавил Моурави.
     - И  под  защитой  церкви!  Аминь!  -  Трифилий  осенил  себя  крестным
знамением.
     Задумчиво разглядывала Хорешани цветок,  выращенный ею в ожидании сына.
Не прав ли настоятель? Кто знает, как повернутся затеи Георгия? Может, снова
предстоят скитания?  А разве похоже,  чтобы Дато оставил Георгия в несчастье
или радости?
     - Отец... Какое имя ты решил дать внуку?
     - Назовем - Дато!
     Дато хотел кинуться к князю, обнять его, но воздержался: "Судьба! Вот и
Георгий с  князем согласен -  значит,  ждет  вновь на  нашем пути сражений и
угрозы!"
     Дато горячо поблагодарил:
     - Пусть будет,  как  пожелал отец Хорешани!  Пусть будет,  как пожелали
друзья.
     - Пусть будет,  как пожелал бог, азнаур. Ты прославил свое имя, пусть и
твой сын будет достоин знамени Газнели и звания "барса".
     Газнели вынул фамильное кольцо и, скрепляя дружбу с азнаурами, надел на
палец Дато:
     - Моурави,  отдаю под твою руку семь сотен дружинников, вооруженных и с
запасом еды. Если мало будет, проси еще. Начальником над ними назначаю моего
Дато. Пока большего - маленькому будет свое время.
     Долго  обсуждали церемонию крестин.  Русудан  с  теплой  благодарностью
посматривала на Трифилия, его тонкий ум способствовал счастливому исходу. Но
бедная Хорешани опять бездетна!
     А когда чуть взошел месяц,  князь Газнели взял крошечного Дато,  крепко
прижимая дорогую ношу, вскочил на коня и поскакал в Метехи.

     Колыбель  из   орехового  дерева   утвердилась  в   полукруглой  башне,
главенствующей над  кипучей Курой.  За  сумрачным сводом  осторожно стелился
сумрачный свет,  и  лишь "нанинао" -  колыбельная нарушала здесь непостижимо
стойкую тишину веков.

                Жеребенка за горою
                Вы стреножить не беритесь.
                Удальцы, от вас не скрою,
                Ждет его Газнели, витязь

                Узок полог колыбели,
                Так трубите громче в роги!
                Чтоб пред ним орлы робели,
                Тигры жались на пороге,

                Гнулась чтоб под ним тропинка,
                И с восходом, на досуге,
                Розу знатная грузинка
                Поднесла к его кольчуге.

                Тише! Сон не детский снится:
                Выше звезд возносит знамя
                Картли грозная десница.
                Он растет. И сила с нами!

                Путь всегда открыт герою
                Голос в страшной битве звонок,
                Потому ждет за горою
                Белокрылый жеребенок


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

     Третье   посольство   князей   отправилось  совместно   с   посольством
католикоса.
     Железные  ворота   Мухранского  замка   были   замкнуты  и   молчаливы.
Безмолвствовали и  дружинники на сторожевых башнях.  Удушливо палило солнце.
Но настоятеля Трифилия не смутило небесное пламя.  Он угрожал гневом церкви:
"Если верные сыны не желают помочь в  затруднительный час,  что же требовать
от Шадимана?"
     Выступили четыре  монаха-соглагольника,  епископ  выразительно прочитал
послание "свя