аутбек и  Ростом,  словно гуляя,
незаметно вернулись в  свои  шатры,  по  пути проверяя сарбазов,  стоящих на
страже, и сердито расталкивая задремавших.
     Эрасти,   зевая,  слонялся  по  стану.  Его  знали  все  и  никогда  не
спрашивали, почему он рано встал или поздно лег. Перед Эрасти заискивали, не
без основания считая его "ушами и глазами" большого сардара.
     Никто не  обратил внимания на  Дато,  вошедшего в  шатер Саакадзе,  тем
более что стан был занят прибывшими тремя дружинниками, ускакавшими вчера на
разведку.
     Их  повели к  Караджугай-хану,  хотя  они  настаивали на  необходимости
раньше явиться к Дато Кавтарадзе, ибо он грозил переломать им головы и ноги,
если  они  вернутся без  сведений.  Так,  споря,  они  приблизились к  шатру
грозного хана.
     Выслушав дружинников,  начальник шатра поспешил к хану, вскоре их ввели
в   шатер.   Разведчики  с  напускным  испугом  и  притворным  благоговением
склонились перед ханом. На его нетерпеливый окрик они, кланяясь и растерянно
улыбаясь, пытались якобы овладеть собою. Прошло более получаса, пока наконец
они собрались с силами и начали медленно рассказывать.
     Эти-то  полчаса нужны были  Саакадзе для  беседы с  Дато.  Потом пришли
Даутбек и Ростом, и вскоре все "барсы" сидели за кувшином вина у Саакадзе.
     Они громко спорили,  подымали чаши и  шумели.  Проходя мимо,  молодые и
старые ханы,  начальники дружин и даже сарбазы скрывали улыбку.  Кто не знал
веселых,  беспечных,  всегда  готовых  на  скандал "барсов",  отважную свиту
Саакадзе?
     Молодой хан  остановился у  входа в  шатер.  Эрасти услужливо приподнял
полог.
     Димитрий, будто не замечая хана, кричал:
     - Я  на  своем коне в  полтора часа до звезд доскачу,  и  если еще один
дурак скажет...
     - Пусть утро развернет для  тебя счастливый день,  хан,  войди,  сядь с
нами, - поднялся навстречу Саакадзе.
     - Пусть и  для  тебя  блеснет яркое солнце,  -  ответил хан,  -  но,  к
сожалению, я должен нарушить твой покой. Разведчики вернулись.
     - Вернулись?!  - вскрикнули "барсы", вскочив, и, на ходу надевая бурки,
все гурьбой высыпали из шатра.
     Саакадзе  шел  большим  торопливым шагом.  Почти  у  самого  шатра  его
встретил Караджугай-хан.
     - Шайтан помог Луарсабу бежать из Тбилиси и укрепиться в Мухрани.  Твои
дружинники говорят, с гор крики и звон сабель слышали. Эреб-хан, посланный в
обход,  иншаллах,  поймает царя.  Надо  на  помощь  храброму хану  отправить
войско.
     Караджугай-хан, конечно, не подозревал о запоздалости сведений: Луарсаб
в это время находился уже в пределах Имерети,  а из Тбилиси ушло все царское
войско.  Тем  более  хан  не  подозревал о  ночной поездке Дато,  Даутбека и
Ростома в Тбилиси,  где они,  тайно совещаясь с амкарами,  предложили общими
усилиями спасти город от разрушения.  Ностевцы не упоминали имя Саакадзе, но
амкары знали: такое большое дело мог решить только он.
     Уста-баши  пообещали "барсам" сообщить радостную новость князю Газнели,
мдиванбегам,  мелику и нацвали. Больше сообщать было некому: кроме горожан и
небольшого отряда в крепости,  все покинули Тбилиси. Уехал даже католикос, а
с  ним и  высшее духовенство.  Амкар Сиуш постарался,  чтобы и Баака оставил
Метехский замок.  Потом  тбилисцы  подробно  рассказали "барсам" о  сражении
Луарсаба с  Эреб-ханом.  Этот  рассказ амкаров хорошо  выучили спрятанные на
ночь в расщелине скалы трое разведчиков.
     Обо всем этом Караджугай-хан не  только не подозревал,  но если бы даже
ему и донесли, он бы не поверил.
     Саакадзе, в душе посмеявшись над Караджугаем, сурово сказал:
     - Думаю,  доблестный Эреб-хан  сам  справится,  не  стоит  наше  войско
уменьшать.
     - Глубокочтимый сардар, неизвестно, сколько войск у царя Луарсаба.
     И Караджугай-хан,  никогда не доверявший Саакадзе,  погладил сизый шрам
на щеке и твердо решил послать треть войска на помощь Эреб-хану.
     Саакадзе нахмурился, мысленно радуясь: "Барсам" удалось провести умного
и прозорливого хана.
     Обернувшись к дружинникам, Саакадзе резко спросил:
     - Откуда узнали,  что  царь  Луарсаб напал  на  Эреб-хана?  Может быть,
кто-нибудь другой?
     - Нет,  батоно,  непременно царь,  мы с уступа вниз смотрели,  на белом
коне скакал, шашкой размахивал...
     - А царь Теймураз не с ним? - хмурился Саакадзе.
     - Царь непременно с  ним,  батоно,  тоже на  коне видели,  только не на
белом...
     - Войска тоже много,  батоно,  -  подался вперед третий,  -  тваладское
знамя по полю развевается...  Только Эреб-хан на другой стороне,  тоже знамя
развернул.  Потом все смешалось.  Слышим,  кто-то по выступу ползет,  скорей
сбежали, сели на спрятанных коней и как сумасшедшие сюда понеслись.
     - Хорошо,  идите  покушайте и  лягте  спать!  -  приказал Саакадзе.  Он
неодобрительно слушал повеление Караджугая -  немедленно отправить в Мухрани
его, Караджугай-хана, первую колонну мазандеранцев.
     "Это  приблизительно половина войска перса",  -  удовлетворенно подума