ли...  Бог даст,  избавимся от опасности,
тогда твоя мудрость, мой царь, подскажет верное решение.
     - Баака прав,  отложим заботу о моем потомстве до победы над шахом. Кто
знает,  какая судьба ждет меня на поле битвы?  С  Георгием Саакадзе бороться
буду! - задумчиво проговорил Луарсаб.
     Трифилий  переглянулся  с   Шадиманом.   Они  поняли,   что  бесполезно
настаивать.
     Потом  перешли  к  обсуждению предложения Шадимана -  созвать княжеский
совет.
     - Да,  мой  царь,  необходимо объединить вокруг  трона  князей  Нижней,
Верхней и  Средней Картли.  Должны  на  время  забыть личную вражду,  должны
придвинуть войска к границам Ирана.
     Баака хорошо понял, что значит "на время забыть личную вражду". Значит,
Шадиман опять хочет водворить Андукапара с  Гульшари в Метехи.  Этого нельзя
допустить. И он вопрошающе взглянул в глаза Трифилию.
     - Думаю, Шадиман, не время всех князей сзывать: очень будет заметно для
шахских лазутчиков,  -  медленно начал Трифилий, разглаживая бороду. - Опять
же, если один князь с женой приедет, всех с семьями надо приглашать. Приедут
с  княжнами,  пиры  для  молодежи надо устраивать.  Вредно сейчас ради пиров
налогами обременять народ.
     - Может быть,  отец Трифилий,  пригласить только Арагвских Эристави?  -
прищурился Шадиман.
     - Думаю, и Арагвских Эристави непременно надо пригласить: ведь они царю
никакого зла  еще не  сделали,  -  укоризненно глядя на  Шадимана,  протянул
Трифилий.
     Шадиман досадливо нахмурился.
     - Пригласить надо старейших князей, главу каждой фамилии, тогда никто в
обиде не  будет,  а  главное,  поменьше шума и  суматохи,  -  добавил царь и
невольно стал присматриваться к неприятной морщинке у глаз Шадимана.
     После долгого обсуждения Трифилий спешно выехал в Самухрано.
     Баака разослал приглашения во все княжеские замки. Андукапару тоже было
послано письмо:

     "Славящий  троицу,   я,   князь   Баака   Херхеулидзе,   сообщаю  тебе,
высокочтимому князю, хранителю знамени Амилахвари.
     Жаль,  князь,  что твоя болезнь не  позволяет тебе покидать замок Арша.
Присутствие опытного начальника и  бесстрашного витязя было бы очень полезно
на совете князей.  Также сожалеем о невозможности приезда прекрасной княгини
Гульшари,  неотлучно находящейся при больном муже.  Царица Мариам,  наверно,
порадовалась  бы  близкому  другу,  тем  более,  многие  из  княгинь  забыли
расположение к ним царицы Мариам и воздерживаются от встречи с ней.
     Пребываю в  вечной мысли  о  благе  трона Багратидов,  зоркий начальник
охраны Метехского замка
                                                   князь Баака Херхеулидзе".

     Получив  такое  приглашение,  Андукапар заскрежетал зубами.  Баака  все
знает, ехать в замок невозможно.
     Гульшари  неистовствовала.  Она  уже  рисовала  соблазнительную картину
возвращения в  Метехи,  уже  подготовила слова  притворного сочувствия,  уже
видела,  как  войдет в  доверие Луарсаба и  снова станет первой в  Метехском
замке...  Дала пощечину подвернувшейся служанке,  изодрала тонкие кружева на
своей шали и наконец набросилась на Андукапара:
     - Это Баака приказывает нам,  могущественным князьям Амилахвари, сидеть
покорно в замке Арша? Что же молчит Шадиман? Неужели так трудно справиться с
надоевшей всем сторожевой собакой?
     Угрожали,  спорили,  но поехать в Метехи побоялись.  На семейном совете
решили - поедет один Баграт с пышной внушительной свитой.

     Трифилий,    сопровождаемый    монастырскими    азнаурами    и    двумя
монахами-писцами, подъезжал к Самухрано. Настоятель важно восседал на черном
коне.  Чепрак  из  черного сукна,  вышитый тамбурным швом,  придавал суровую
торжественность всаднику и коню.
     Проехали мухранскую долину.  По отлогам и  склонам тянулись виноградные
сады.  Лозы сгибались под золотистыми,  черными, покрытыми дымкой и розовыми
гроздьями. В каждой виноградине - частица солнечного луча, частица веселья и
радости.
     От Ксани, шумящей по лощине, разветвлялись оросительные каналы. В полях
пестрели  яркие  платки  на  головах  работающих княжеских  крестьян.  Вдали
виднелись обширные саманники,  а  слева -  благоустроенные буйволятники.  На
изломах   гор   сторожевые  башни   охраняли   родовое   владение  Теймураза
Мухран-батони. Дорога повернула к замку.
     Трифилий застал старика Мухран-батони за важным делом: князь вписывал в
фамильную хронику  новый  приплод  своих  охотничьих собак.  На  лице  князя
светились радость и гордость:
     - Вот,  святой отец,  пятьдесят пятое поколение выращиваю, еще мой отец
начал запись.  Изволь, взгляни - это настоящая поэма "Собакиада". Здесь идет
рассказ о том, как мой отец, да живет о нем славная память в земле Иверской,
обменял у князя Абхазети, светлейшего Отара Шервашидзе, двух щенков мужского
и  женского пола,  отдав за  них целое семейство месепе.  Собаки не обманули
ожидания отца.
     Тут  старый  князь  пустился  в  длительное описание выдающихся качеств