к Казахии. Приблизившись
к степным просторам, Луарсаб удивился, заметив спешные военные приготовления
хана Казахии.
     Казахи ордой бросились на стройные ряды грузинского войска.  Бой длился
только один день. Луарсаб стремительно рвался в глубь Казахии. Помня желание
шаха,  Луарсаб в  конном бою  лично догнал Омар-хана,  ударом меча отсек ему
голову, велел надеть ее на пику и немедленно отправить в Исфахан, к шаху.
     Гибель хана  парализовала дальнейшие действия казахов,  и  они,  бросая
все, бежали в горы.
     Порывисто  подскакал Луарсаб  к  становищу хана.  Плач  и  крик  женщин
рвались из прикрытого паласами шатра.  Шадиман велел окружить становище хана
и  никого  не  выпускать.   Он  упросил  Луарсаба  не  входить  в  шатер,  а
распоряжаться вблизи,  пока он  с  дружинниками не обыщет ханский шатер,  не
пригонит всех обитателей к ногам царя. Царь посмотрел на Баака и согласился.
Баака и Шадиман, сопровождаемые дружинниками, бросились в ханский шатер.
     Они не удивились,  увидев среди женщин Зугзу.  Казашка стояла на тахте,
бледная,  с  обнаженным  кинжалом.  Перед  ее  глазами  промелькнуло  первое
пленение,  позорное шествие по  тбилисскому майдану,  унизительное рабство у
царицы Мариам.
     - Живой не сдамся! - закричала Зугза, взмахнув кинжалом.
     - Постой, Зугза, мы никого не пленим, если ты выдашь нам царицу Тэкле.
     - Ее здесь нет, клянусь прахом моего брата.
     Шадиман облегченно вздохнул.
     - Где  царица Тэкле?  Ведь ты  вместе с  ней  скрылась?  Или ты  хочешь
убедить нас,  что ты  не  знаешь,  где царица,  а  бежала ты из страха,  как
сделали все придворные?
     Зугза слишком долго жила в Метехи, чтобы не догадаться, каким путем она
может спасти себя  и  свою семью от  плена и  разорения.  Она  посмотрела на
бледного и молчаливого Баака... Нет, честный князь не может спасти ее.
     - Ты прав, высокий князь, как только я узнала об исчезновении царицы, я
в ужасе бежала, спрятавшись в арбе княгини Цицишвили.
     - Пойдем,  повтори царю сказанное мне  и  князю Баака.  Вся  твоя семья
останется невредимой.
     Зугза  смело пошла за  Шадиманом,  провожаемая радостными и  тревожными
возгласами женщин. Царя Луарсаба она не боялась.
     Как  ни  была  Зугза ожесточена против Метехи,  вид  Луарсаба тронул ее
сердце. Она упала к ногам царя и, рыдая, повторила то, что требовал Шадиман.
     - Князь Баака сказал:  "Если не  убережешь царицу,  обрею тебе голову".
Зугза не  могла остаться в  Метехи с  обритой головой,  и  пусть зубы шакала
вонзятся в мое сердце,  пусть летучая мышь запутается в моих волосах,  пусть
змея  обовьется вокруг моего  стана,  пусть  стрела врага  застрянет в  моей
груди,  пусть  мое  тело  покроется язвами,  если  царица Тэкле  находится в
Казахии.
     Зугза клялась для Шадимана и для Баака.
     Луарсаб испытующе смотрел в  лицо  казашки,  словно хотел  проникнуть в
душу.  Зугза  заколебалась.  Она  вскинула  на  Шадимана глаза  и,  встретив
жестокий, неумолимый взгляд, поняла невозможность признания.
     - Ты  как будто хочешь мне что-то сказать,  моя Зугза;  не бойся,  царь
Луарсаб умеет быть благодарным.
     Зугза еще сильнее разрыдалась. Вдруг она порывисто вскочила:
     - Да,  царь,  ты прав,  я хочу...  - но, увидя угрожающее движение руки
Шадимана,  поспешно добавила:  -  предупредить тебя... Зачем твои дружинники
убили  моего бедного брата?  Он  не  по  своей воле  собирался вторгнуться в
Картли.  Ему  приказал шах Аббас обезглавить тебя и  послать в  Исфахан твою
голову.
     Пораженный Луарсаб быстро взглянул на  не  менее  удивленных Шадимана и
Баака.
     - Откуда узнала, добрая Зугза? - благодарно спросил Баака.
     - О мой князь,  брат любил меня, советовался обо всем, я выкрала у него
послание шаха, хотела потихоньку переслать любимому царю Луарсабу.
     Зугза, вынув из кармана широкой кофты свиток, протянула царю.
     Луарсаб прочел послание,  схожее с полученным им от шаха, только в этом
послании речь  шла  о  голове Луарсаба,  а  не  Омар-хана.  Он  понял:  этим
коварством шах решил натравить друг на друга Казахию и Картли.
     - Прости мне, Зугза, и проси, что хочешь, за кровь брата.
     - Если шах пойдет на тебя войной,  светлый царь, обещай поймать Георгия
Саакадзе и живым отдать мне. Он мой!
     "Бедная Зугза до сих пор не разлюбила Георгия", - подумал Луарсаб.
     - Дорогая Зугза,  обещаю, но не хочу обманывать: Георгий Саакадзе не из
тех, кого можно пленить.
     - Знай,  мой царь, один Георгий может найти царицу Тэкле. Я видела сон,
мой царь, она жива...
     Луарсаб взволнованно слушал Зугзу.  "Неужели, если бы знала, не сказала
бы, какая ей польза скрывать?"
     - Возьми,  Зугза,  на память! - Луарсаб снял с мизинца кольцо с голубым
божком -  зависть князей Картли -  и отдал растерявшейся Зугзе.  - Я прикажу
войску сегодня же уйти и ничего не трогать в твоей Казахии.
     Луарсаб встал,  устало  провел по  глазам бледной рукой  и,  вскочив на
коня,  медленно поехал вперед.  За ним двигалась свита, братья Херхеулидзе и
дружинники.
     Шадиман и  Баака медлили садиться на  коней.