к покоям Тэкле.
     Перед иконой святой Нины,  держащей крест из виноградных лоз,  молилась
Тэкле. Мерцали разноцветные лампады, и мягкий весенний аромат струился через
узкое окно.
     Только в  полночь царица Мариам отпустила наконец Зугзу.  Казашка сняла
звонкие браслеты,  одела мягкие чувяки и,  выждав, когда в замке замерли все
шорохи,  тихо  скользнула вдоль стен,  едва  касаясь пола.  Пройдя сводчатый
переход и обогнув охотничий зал,  Зугза остановилась. Затаив дыхание она еще
сильнее прижалась к стене,  сливаясь с холодным мрамором. Там, где у темного
перехода  сверкал  стеклянными  глазами  леопард,   на  полу  под  мерцающим
светильником  лежал  дружинник,   нелепо  запрокинув  голову,   крючковатыми
пальцами сжимая копье.  Зугза,  подкравшись, тихо толкнула копьеносца ногой.
Дружинник  не  шевельнулся.   "Пьян,  презренный!"  -  подумала  Зугза.  Но,
скользнув дальше,  она  вздрогнула:  за  углом,  скорчившись,  лежал  второй
дружинник,  а  дальше  еще  и  еще...  Ужаснувшись,  Зугза  решила разбудить
царевича Кайхосро и  сообщить о странном поведении верных дружинников Баака.
Бесшумно  она  спустилась по  крутой  лестнице и  неожиданно заметила сквозь
узкую щель ставен тусклую полоску света.
     Это были покои Андукапара.  Зугза уже намеревалась перейти площадку, но
на  круглом балконе показалась неясная фигура,  дверь  в  комнату Андукапара
осторожно приоткрылась,  и  Зугза увидела смеющегося Андукапара с обнаженной
шашкой,  Тамаза и Мераба, надевающих оружие, и вошедшего Сандро. Мгновение -
и дверь захлопнулась.  Зугза прильнула к косяку:  неясное бормотание, что-то
зазвенело,   что-то  с  шумом  отодвинули,  и  долетевшее  слово  "плебейка"
захолодило сердце казашки.
     Зугза все поняла.  Перепрыгивая через ступеньки, она бросилась к покоям
царицы.  Ужас все более охватывал Зугзу:  на помощь никто не придет,  стража
отравлена.
     Тяжело облокотясь на копье, Датико стоя спал у дверей Тэкле.
     Стремительно распахнув дверь в покои царицы, Зугза обежала опочивальню,
диванную и бросилась в молельню.
     Тэкле даже не обернулась.
     - Царица!  - задыхаясь, выкрикнула Зугза и кинулась к удивленной Тэкле.
- Слава аллаху,  ты жива! Стража отравлена, Андукапар и Магаладзе идут сюда,
бежим, пока не поздно.
     И,  порывисто схватив за руку ошеломленную Тэкле,  увлекла ее за собой.
Перебежав сводчатый переход,  Зугза внезапно остановилась,  не выпуская руку
трепещущей Тэкле.
     В темном провале лестницы послышался приглушенный шум торопливых шагов.
Зугза круто повернулась и бросилась с Тэкле к покоям царицы Мариам. Нигде не
было стражи,  ни  живой,  ни мертвой.  Она вспомнила условный стук,  однажды
подслушанный ею у Нари. Зугза три раза отрывисто ударила в медный круг. Едва
дверь приоткрылась,  она  сильным толчком свалила Нари,  втолкнула старуху в
опочивальню Мариам,  задвинула  тяжелую  задвижку  и  ворвалась  с  Тэкле  в
молельню.
     На  шелковой подушке перед  открытым ларцом  сидела  Мариам,  перебирая
драгоценности.  Взглянув  на  вбежавших,  она  порывисто захлопнула ларец  и
метнулась к дверям.
     Глаза  Зугзы  сверкали затаенной многими  годами  ненавистью.  Выхватив
кинжальчик, казашка вцепилась в волосы Мариам:
     - Стой,  старая  ведьма!  Открой потайной ход!  Кинжал отравлен...  Нас
убьют, но раньше лезвие пронзит твою совиную грудь!
     Мариам молчала.
     Потрясенная Тэкле схватилась за сердце:
     - Царица Мариам, ты ли мать Луарсаба?
     Где-то хлопнула дверь. Зугза замахнулась:
     - Скорей, просохший кизяк! Или умрешь в страшных мучениях!
     Мариам не двигалась.
     Издали  донесся  шум.  Зугза  решительно приблизила кинжальчик к  горлу
Мариам.
     - О-о-открою...  -  прохрипела Мариам и дрожащей рукой надавила золотой
мизинец влахернской божьей матери. Иконе сдвинулась и открыла в стене черный
квадрат.  Отбросив Мариам,  Зугза  схватила роговой  светильник и  втащила в
потайную комнату бледную Тэкле. Икона задвинулась. Задрожали язычки лампад.
     В  молельню ворвались с обнаженными шашками Андукапар,  Тамаз,  Мераб и
позади  Сандро.  Тамаз  бросился к  опочивальне Мариам.  Едва  он  отодвинул
задвижку, как ему навстречу выскочила, изрыгая проклятия, Нари и бросилась в
молельню.
     - Где  плебейка?   -   дико  выкрикнул  Андукапар,   схватив  за  плечи
захлебывающуюся от проклятий Нари.
     Мераб, Тамаз и Сандро, оттолкнув Нари, бросились обыскивать комнаты.
     Оправившаяся от  испуга  Мариам  быстро  оценила создавшееся положение:
"Указать потайной ход -  значит отдать в волчьи лапы собственную жизнь. Нет,
цари не  открывают потайные ходы даже друзьям.  И  потом,  если подлая Зугза
найдет выход и скроется до приезда Луарсаба, скажу - сама укрыла Тэкле; если
беглянки не найдут выхода - с голода сдохнут, и никто не проникнет в тайну".
     И Мариам гордо выпрямилась:
     - Как смееш