любимое дитя не
посмеет идти против царя.
     - Да,  да,  Мариам,  ты всегда была умной... Может, вернуть Орбелиани и
владения?
     - Как  пожелаешь,  царь,  Нестан может и  от  нас зависеть,  -  сказала
осторожно царица.
     Царь  хмуро  прошелся по  балкону,  с  ненавистью посмотрел на  облако,
заволакивающее молодой месяц, обещал подумать и круто повернулся к дверям.
     Ночью  телохранитель Гварам  мчался  к  западным воротам  Кватахевского
монастыря.
     На  рассвете  Нари,  проклиная  камни,  пробралась к  восточной часовне
Кватахевского монастыря и  передала настоятелю желание  царицы  пожертвовать
монастырю смежный виноградник.
     Утром Трифилий приехал в Твапади и через начальника замка попросил царя
уделить  ему  внимание  по  церковному  делу.  Сабля  телохранителя  Гварама
сверкала у сводчатых дверей.
     - Да,  да, отец Трифилий, мы с тобой монахов с Картли знакомим, а рыжая
лисица у царицы под мутаками греется.
     - Христос смягчил сердце царицы.  Святое дело - жалость к дочери врага,
- заметил настоятель, подняв к небу неземные глаза.
     Георгий X, опешив, смотрел на монаха.
     - Но,  отец,  мы  другое решили...  Не  ты ли говорил:  дочерью заманим
отца?!
     - Если  царица  в  христианском милосердии  покровительствует маленькой
княжне,  то  Христос не допустит препятствовать богоугодному делу...  Думаю,
Нестан не в Картли,  иначе Баака первый разыскал бы княжну... Лучше возьми в
дом. Кто знает, царица из жалости может отправить к отцу. Не лучше ли совсем
обезоружить Орбелиани?
     - Отец,  нельзя в  этом уступать:  Нестан потребует вернуть владения...
Многих  драгоценностей недостает...  Золотые чаши  в  Кватахевский монастырь
отправил,  алмазную звезду тебе  отдал,  алмазные четки  тбилели перебирает,
табун аргамаков к шаху угнали, а земля Орбелиани рядом с владениями Баграта.
Понимаешь, какая опасность?
     - Тут, царь, можно хорошую услугу нужным людям оказать.
     Трифилий сузил глаза и выхоленными пальцами расправил черную бороду.
     - Магаладзе в  монастыре были,  жаловались на  незаслуженное равнодушие
царя, а князья за меч Георгия Десятого головы готовы положить...
     - Отец, сейчас разговор не о Магаладзе, обеспокоен я...
     - Знаю,  не  о  Магаладзе,  но хорошее дело,  скрепленное печатью царя,
всегда с удовольствием благословляю...  Князья оплакивали Носте, и Астан без
жениха томится...  Сейчас хороший случай утешить "кротких" князей и устроить
большой праздник Иллариону. Как получил Илларион грамоту на богатые владения
брата, об этом он никому не рассказывал, но племянник его Реваз после смерти
отца, к изумлению соседей, в одной чохе остался, потому и в царском замке не
бывает...  Если предложить Ревазу жениться на Астан,  утвердить его законным
фамильным владетелем и  отдать  в  приданое за  княжной отнятые у  Орбелиани
имения?.. Большое удовольствие доставишь изменнику...
     Смех восхищенного царя хрустел,  точно поджаренный лаваш.  Он  мысленно
пожалел о  монашестве Трифилия,  более пригодного скакать послом к коварному
шаху,   хотя,   по  справедливости,  и  Шадиман  не  хуже  может  придумать.
Успокоенный, он с удовольствием представил бешенство гиены Орбелиани и дикую
радость волков Магаладзе.
     В углах тонких губ настоятеля спряталась улыбка:  "Благодаря его умению
все останутся довольны, он, Трифилий, приобретет еще большее влияние на дела
царства,  а щедрые вклады увеличат богатство монастыря.  Кроме виноградников
царицы и  золотых сосудов Орбелиани,  Магаладзе обещали в  случае устройства
для  Астан  знатного жениха отписать монастырю большой надел пахотной земли,
двадцать  душ  месепе,  сорок  буйволов,  сто  овец  и  жемчужную  нить  для
кватахевской божьей матери".
     "А пока обобранная Нестан вырастет,  - продолжал думать Трифилий, - для
нее  найдется чье-нибудь имение.  Вот  у  Квели  Церетели некрепко голова на
плечах сидит,  он,  баран,  первый на шампур попадет. Потом можно подумать о
князе Качибадзе,  тоже во  сне на  белом коне в  Тбилиси въезжает с  царской
шашкой и поясом".
     Благодушные мысли размягчили настоятеля, и он охотно принял приглашение
Георгия X остаться в Твалади до вечера.

     Замок  азнаура  Квливидзе,  расположенный посреди его  владений,  резко
отличался  от   замков  княжеских.   Но   Квливидзе  не  замечал  отсутствия
венецианских стекол,  грозных  угловых бойниц,  зубчатых стен  и  фамильного
склепа  и  считал  личными  врагами всех,  неосторожно называвших его  замок
домом.
     Одна  мысль,   что  князья,   особенно  подобные  Магаладзе,   выше  по
государственному положению его, азнаура, приводила Квливидзе в неистовство.
     В царский замок он всегда являлся щегольски одетым,  обвешанным дорогим
оружием.   Его   сопровождала  конная  дружина  на   одноцветных  конях  под
тонкосуконными  чепраками.  В  Тбилиси  он  посещал  многочисле