прижимался к пятнистой корове, лающая собака и мяукающая кошка вели под руку
кричащего осла,  лев,  обнявшись с ягненком,  изображали влюбленных, лисицы,
виляя хвостом, шныряли между гиенами.
     Под исступленный визг зурны,  раскатистые удары барабанов, звон дайры в
прыгающих языках факелов раскачивались, плясали, пели, кричали, прощая шутки
и вольности.
     Ошеломленные  ностевцы  сначала,   тесно  обнявшись,   неслись  вперед,
увлекаемые уличным потоком,  но, быстро освоившись, приняли живейшее участие
в безудержном веселье.
     У  аспарези,  в  глубине темной  калитки,  таинственно скрылись Гиви  и
Даутбек. Дато, воспламененный песнями женщин, быстро взобравшись по ковру на
крышу, понесся в бешеном танце, обжигая дыханием свою случайную подругу.
     Саакадзе  уже  не  раз  приходилось  встречаться  с   Али-Баиндуром  на
тбилисском майдане и в лавке прозорливого уста-баши Сиуша, и они с первых же
встреч оценили друг друга.  "Нельзя выпускать этого азнаура из поля зрения",
- решил  Али-Баиндур,   поднимая  "за  дружбу"  наполненный  рог.  "Придется
неустанно следить за этим скользким хитрецом",  -  решил Георгий,  опустошая
"за дружбу" пенящийся рог.
     И сейчас, дружески обнявшись, они развлекались выдергиванием у пищавшей
лисицы хвоста. Ростом, Сандро и Пануш качали дико воющего черта.
     Димитрий,  увлеченный обезьянами,  хохотал на  всю  улицу,  но  радость
испортил кусок яблока,  запущенный в  него облезлой коровой:  Рассердившись,
Димитрий  отпустил  увесистую пощечину неучтивому животному,  но  корова  не
преминула боднуть его в бок.
     Под  мяуканье и  рычание разгорелся поединок.  Крик  Ростома и  Сандро,
звавших Димитрия, тонул в общем исступлении и ярости Димитрия.
     На плоской крыше, в кругу разодетых женщин, Дато оборвал танец и впился
острым  взглядом  в  стройного  чубукчи,   кичившегося  придворной  одеждой.
Окружающие  восторгались чубукчи,  искусно  подражавшим  женскому  голосу...
Заметив пристальный взгляд Кавтарадзе,  чубукчи проворно сполз с крыши. Дато
змеей скользнул за ним.
     Напрасно подбежавшие Ростом и Сандро старались разнять сильные пальцы.
     - Задушу! - неистово кричал Дато. - Проклятый вор, лучше отдай браслет,
я  узнал твой липкий голос.  Презренный,  ты позавидовал подарку царицы,  ты
заманил меня в компанию разбойников... за...
     Сандро,  усмехнувшись,  на  ухо посоветовал Дато,  во избежание больших
неприятностей,  оставить в  покое любимого слугу князя Шадимана,  тем более,
что настало время возвратиться в замок.
     Дато,   с   презрением  плюнув  в   лицо   чубукчи,   стал  ожесточенно
протискиваться с друзьями сквозь кривляющиеся маски.
     В комнате азнауров их встретили уже собравшиеся ностевцы.  Отсутствовал
только Димитрий. Взволнованные друзья решили отправиться на поиски, но вдруг
дверь широко распахнулась, порывисто влетел Димитрий. На нем клочьями висела
изодранная одежда.
     Азнауры остолбенели.
     Оглушительный удар  серебряного колокола привел  друзей в  еще  большее
замешательство.  Дато  с  проклятием помчался к  Баака  выпрашивать "ишачьей
голове" новую одежду.
     Вскоре  ностевские  азнауры  под  уверенным  предводительством Саакадзе
поднимались по изменчивой лестнице Метехского замка к политическим победам и
военной славе.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

     Гульшари,  дочь Баграта светлейшего,  вплетая серебряные ленты в черные
косы,  ласково смотрела на свое отражение в венецианском зеркале...  Как она
прекрасна! Она восхищает старых князей и туманит головы молодым.
     Лишившись матери,  Гульшари,  как  светлейшая княжна,  уже  год  жила в
Метехи  под   покровительством  царицы.   Четырнадцатая  весна   всколыхнула
монотонную жизнь  девочки.  Вслушиваясь в  разговоры  придворных,  она  рано
научилась скрывать чуства и познала власть красоты.
     Гульшари улыбнулась загадочному стеклу.  Изящный  Луарсаб с  некоторого
времени не  скупился на  приятные слова и  даже несколько раз ее поцеловал у
Розовой беседки, но наследнику только четырнадцать лет, что за толк в пустых
поцелуях?
     В глубине стекла качнулся Андукапар... Что ж, он первый пригласил ее на
тваладский танец,  и она вызвала восторг и восхищение князей своей гибкостью
и  красотой.  Молодежь бросилась к  ней,  оставив Хорешани,  Тасо  и  других
княжен.
     Гульшари надменно откинула косу.
     Под окном нетерпеливо фыркал белоснежный конь.
     Да, Андукапар первый оценил ее. Правда, Андукапар не красавец, пожалуй,
слишком высок и худощав,  но у князя сильные руки и властные глаза, потом он
дружит  с  отцом  и  братом...   Смешной  Луарсаб,   ревнует,  грозит  убить
соперников, но ему только четырнадцать лет.

     - Княжна,  ты сейчас похожа на уставшее солнце. С печалью думаю о твоем
отъезде. Да, да, Метехи погрузится в темноту.
     - Странно говоришь, царь, точно ты не женат...
     - Женат,  потому и говорю странно.  Иначе повел бы прекрасную Русудан к
трону...  Да, да, одна Русудан живет в мыслях царя. Подумай, княжна... Знаю,