р Иванэ Кавтарадзе.
     - Как с чужими? - поразился Али-Баиндур. - Разве мсахури не грузины?
     - Грузины,  и месепе много грузин,  мы тоже грузины,  а почему князья к
себе не  приглашают?  Орел -  птица,  воробей -  птица,  зачем не дружат?  -
насмешливо спросил Кавтарадзе.
     - У  нас  кто  выше,  тому шах Аббас земли и  скота больше дает...  Уже
солнце прячется,  пора намаз делать...  А далеко камни бьют?..  Месепе народ
бедный, дешевле за ночлег возьмет.
     - Мы  тоже не  богатые,  но  от  гостя ничего не берем,  у  кого хочешь
живи... и верблюд твой сыт будет, - сказал дед Димитрия.
     - Да,  вы  -  народ  хороший...  Вот  недавно армяне  из  Кахети  тайно
перебрались.  Шах  Аббас в  рабате Джульфа их  устроил.  Разбогатели,  земли
накупили, все купцы. А в Кахети котлы лудили...
     - Что ж, счастливые они, - сказал Шио.
     - Если захотите,  и вы счастливыми будете.  Около Исфахана есть большое
предместье -  Госенабат,  одни грузины живут.  Шах  Аббас грузин больше всех
любит.  Там тутовый лес.  Все шелком торгуют.  Богатый народ - многие ханами
стали,  другие караван-сараи открыли,  а  кто не хочет торговать,  хозяйство
большое имеет,  жены шелковое платье носят, тавсакрави из зеленого бархата с
алмазной  булавкой.  На  свадьбу  ханы  в  гости  приезжают.  Грузины  очень
довольны.  Все  богато живут.  Ирану  много  шелка  нужно,  совсем маленькие
пошлины платят.  Говорить громко не надо,  я  здесь несколько дней торговать
буду... Подумайте... Есть один щедрый купец и ученый банщик, который научит,
как перебраться в Иран.
     - Ты что народ смущаешь? - неожиданно нарушил беседу грозный окрик.
     Гзири,  оторванный от  обеда слугою,  прибежавшим с  доносом,  учащенно
дышал.
     - Торговать приехал -  плати нацвали пошлину и  торгуй,  мы с  Ираном в
дружбе, а народ приехал смущать - на себя сердись, пятки подкую.
     Гзири тяжело опустил руку на плечо Али-Баиндура.
     Али-Баиндур незаметно сунул руку под халат.
     Азнауры угрюмо  молчали.  Крестьяне собирались потихоньку скрыться,  но
вдруг  бухнул церковный колокол.  Все  вздрогнули.  Неурочный удар  колокола
означал радость или большое несчастье.
     Гзири,  выпустив купца,  бросился через  мост.  Мужчины,  роняя шапки и
палки, бежали за ним. Одурев, неслись женщины и дети.
     Али-Баиндур, быстро вскочив на верблюда, исчез в надвигавшейся темноте.
     Около  церкви  Элизбар  с  перевязанной  рукой,   лихо  стоя  на  коне,
надрываясь, кричал:
     - Победа, победа!.. Турки бегут!.. Большая добыча досталась!.. Ностевцы
молодцы!.. Победа!!


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     Вскоре  сгорбленная женщина  в  черном  платке,  подбадриваемая старшим
дружинником Сотраном,  в  смятении переступала порог  комнаты Нари.  Женщина
робко оглядела шелковые подушки и нерешительно остановилась у двери. В ответ
на  приветствие  Нари  забурчала  о  назойливости неблагодарных,  совсем  не
заботящихся о  покое  и  красоте  царицы.  Женщина  вытерла кончиком черного
платка  слезу  и  виновато  прошептала о  большом  горе.  Она  умоляла  Нари
сжалиться над несчастными и позволить видеть ангельские глаза царицы.  Нари,
продолжая бурчать,  повела  женщину в  молельню.  Мариам со  скучающим видом
слушала тягучую жалобу.
     - Разве у  мсахури поднимется рука  на  свой  труд?  Верный слуга князя
Шадимана у доброго Гиви кремни покупал.  Все в Эзати знают -  хорошие кремни
Гиви делает.  Только мой Мераб три дня в  лесу охотился,  на верхнем выступе
много джейранов.  Три дня охотился,  пожара не было,  а ночью приехал, очень
устал,  сразу спать лег...  Когда спит,  весь лес над ухом можно рубить, еще
крепче спать будет.  Я  тоже огня не  видела,  а  когда встала утром,  гзири
пришел,  крепко сердился:  "Ты охотился - амбар цел был, ты приехал - амбара
не стало. Один человек видел, как ты сухими дровами амбар угощал..." А какой
человек -  не сказал...  В  Эзати все знают -  Мераб предан царю,  а разве у
мсахури поднимется рука на свой труд?..  Прикажи, светлая царица, освободить
Мераба, все в твоей воле.
     Мариам брезгливо оглядела выцветший подол женщины и достала монету.
     - Возьми,  для  бога  даю,  помолись,  пусть  простит безумного.  Свечу
поставь из желтого воска, из желтого бог больше любит.
     - Уже  ставила,  ангельская царица,  из  желтого  ставила из  белого  с
серебряной каймой тоже ставила,  не помогает. Говорят, бог из голубого воска
любит,  только такой для князей делают...  Наверно,  ведьма глаза на наш дом
открыла.  Хорошо  жили.  Мераб  работал,  Киазо  тоже  с  детства при  князе
Херхеулидзе царскую службу нес...  хорошо жили,  почет от  всех  имели,  уже
азнаурство было близко...  а сейчас Киазо больной в лесу пропадает,  невеста
тоже  убежала...   винить  нельзя:   какой  Киазо  человек  без  языка...  А
надсмотрщик все взял,  а  землю не берет...  Мераб в яме сидит.  Надсмотрщик
говорит:  пусть Киазо на земле работает,  без языка царской службе не нужен,
пусть на земле работает.  А  разве может Киазо работать?  С детства земли не
знал,  князь за рост к себе взял, но на что рост, если языка нет... Прикажи,
ангельская царица,  отпустить Мераба,