о  быть снисходительным к  слуге,  выполняющему
тяжелое дело.
     - О каком деле говорит азнаур? - насторожился Шадиман.
     - Говорю  об  удачном истреблении острозубой гиены...  Ты,  князь,  был
прав,  нельзя оставлять в живых изменника, охваченного безумным желанием. Ты
предупредил коварство Орбелиани.  Неплохой план -  перебраться во враждебную
Турцию и с помощью ятаганов наносить раны нашей Картли.  Царь должен оценить
мудрость Шадимана.
     Царедворец пристально всматривался в Саакадзе.
     - Однако, Георгий, некоторые из ностевцев думают иначе.
     - Иначе,  князь,  никто не  думает.  Но один из моих друзей профазанил:
рыскал за  овцами и  случайно наткнулся на крупного зверя.  Каждому молодому
азнауру важно  прославиться в  таком деле  и  заслужить милость царя,  но  с
могущественным Шадиманом состязаться трудно...
     Шадиман раздумывал:  "Или возвысившийся дикарь хитрее советника царицы,
или просто глупец", но вслух он любезно сказал:
     - Передай  Кавтарадзе княжеское сожаление:  Шадиман  невольно  причинил
азнауру ущерб и постарается в будущем вознаградить его... А браслет нашелся?
     - Браслет?!  Какой? Да, царицы... Прости, князь, давно позабыл, смешное
дело...
     Георгий, как бы спохватившись, поперхнулся.
     - Конечно, азнауру не пристало терять подарок царицы, но высокая царица
цариц  славится  добротой  и   простит  неопытного,   готового  ради  щедрой
повелительницы отдать отчаянную голову.
     Шадиман мысленно рассмеялся над своим беспокойством:  "барсы" оказались
петухами,  не  стоит больше о  них думать.  Пусть тревожится Андукапар,  ему
полезно...  Довольный Шадиман  снисходительно похлопал по  плечу  Саакадзе и
предложил совместно вернуться к веселью.


ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

     Посольские  переговоры затягивались.  Не  только  дальность  расстояния
удерживала Георгия  X  от  решения  заключить союз  и  принять  предлагаемое
покровительство единоверной Русии,  но и  опасения открытого разрыва с шахом
Аббасом при шатких обещаниях Татищева о военной помощи.
     На  тайном  совещании Георгия X  с  высшим духовенством и  картлийскими
царевичами присутствовали Луарсаб, Вахтанг и Ираклий, вызванные из удельного
княжества, католикос Доментий, архиепископ Феодосий и Трифилий.
     После долгого обсуждения за и  против союза с  Борисом Годуновым решили
согласиться на союз и  брак Тинатин с царевичем Русии только в случае полной
военной помощи против Турции и  Ирана.  Все единодушно согласились,  что шах
Аббас отметит этот  союз очередным вторжением в  Картли в  случае отсутствия
русийских стрельцов.
     И пока велись все эти переговоры, в Метехском замке шли обычные приемы,
обеды и рыцарские турниры.
     И  Татищев в  своем  очередном послании Борису  Годунову,  посланном со
стрелецким   пятидесятником   Кузьмой   Усовым,    вынужден   был   признать
дальновидность картлийской  политики  и  необходимость пойти  на  уступки  в
вопросе о военной помощи.
     Он также тщеславно описывал:

     "Как первое посольство правили,  велел Юрьи царь есть у  него.  Да  сам
царь сел и послом велел сести и мне,  Михайлу,  подле себя с левую руку, а у
меня посадил дядю своего Вахтанга царевича: а я выше Вахтанга царевича сести
не хотел, - и царь велел мне сести неволею. А у Вахтанга царевича велел царь
сести диаку Ондрею, а от него сидели в другом ряду удельной Ираклей царевич,
да Усеин князь, да Аристов князь Сонской, и иные бояре и азнауры.
     А  по  другую сторону от  царя с  правые руки сидел сын его царевич Лев
Варсан  (Луарсаб)  да  каталек  (каталикос)  Доментий,  а  они  его  именуют
патриархом,  а от него архиепископы и епископы, да Мегрельские земли царевич
Олександр, а от него князья и азнауры многие. И у царя мы, послы, ели".

     Затем  Татищев  подробно  описал  церемониал  передачи  подарков  и  не
преминул напомнить Борису  Годунову,  что  мысль  о  посылке  кречетов,  так
поразивших  грузин,  принадлежала ему,  вопреки  уверениям  думских  бояр  о
невозможности довезти птиц живыми.

     "Юрьи царь кречета смотрел и  на руку к себе имел.  И клубочек снимал и
государеву жалованью добре рад.  А спрашивал кречетника, что кречет ловит? И
он-де сказал,  что ловит лебеди. А про кречета послы царю Юрью говорили, что
великий  государь  наш  царь  и  великий  князь  Борис  Федорович всея  Руси
самодержец,  жалуючи тебя,  Юрьи  царя,  послал к  тебе своей царские потеки
кречет красной да кречет подкрасной, да кречет кропленой".

     Потом  Татищев перешел к  описанию первого дипломатического разговора с
"ближними  людьми"  Георгия  X   о   предлагаемом  Русией  Картли  союзе   и
покровительстве и  закреплении этого союза браком царевны Тинатин и царевича
Федора Борисовича.  Не  упуская никаких подробностей,  Татищев также  описал
переговоры о  желании  посольства выбрать среди  грузинских царевичей жениха
для царевны Ксении Борисовны.
     Ссылаясь  на  отсутствие  до  приезда  посольства  Татищева  каких-либо
взаимоотношений между Картли и  Русией и напоминая о желании Бориса Годунова
способствовать  обороне  Картли  против  наступающего  магометанского  мира,
Георгий X через "ближних людей" своих говорил:
     "Яз в  том положился на  бога да на государеву волю,  голова моя и  дом
мой, и дети, и все мое государство перед богом да перед ним государем.
     А государству нашему смежным сильные недруги Турской и Кизилбашской;  и
мы по ся места в иное время против них стояли, а иногда били челом и поминки
посылали.  А  ныне,  как я  царского величества п