присяги. И, - сказал он, возвыснв голос, так что его гул наполнил высокую залу 
замка, - тот, кто свергнет тебя, поступить справедливо, очистив престол, 
опозоренный еретиком!
- Повесить негодяя! - закричал в бешенстве граф, делая движение в сторону 
легата.
- Именем святого посланничества моего, - произнес Петр с яростным вдохновением, 
- я запрещаю всякому поднимать руку на помазанника Господня!
Раймонд еще продолжал грозить легату, когда тот вышел из залы. В свите было 
сильное движение графа, ибо тут большей частью присутствовали люди, явно или 
тайно исповедывавшие ересь. Проклятия и смелость Петра вызывали в них лишь 
чувства негодование и мести. Раймонд, со своей стороны, имел неосторожность 
заметить, что наглец не выйдет живым из его владений. Нашлось немало людей, 
готовых услужить графу, хотя известно, что аббат Сен-Жилльский, консулы и даже 
многие влиятельные граждане приняли все меры, чтобы утихомирить страсти.
Легату дали спокойно выехать из города. Он торопился перебраться через Рону. 
Утром на другой день, 15 января 1208 года, он был у переправы и отслужил 
короткую мессу; с ним оставалось несколько монахов. У берега стояла лодка; в 
ней находились двое людей, по-видимому гребцы.
- Если вы не еретики и не иудеи, - сказал он, - садясь в лодку, - то не 
откажитесь дать убежище проповеднику Святого Евангелия, который бежить с земли 
гонения.
Он уже занес ногу в лодку, какогда один из гребцов поднялся, будто желая 
пособить ему, и одним ударом кинжала опрокинул Петра. Смертельный удар попал в 
бок возле сердца. Несколько взмахов весел - и убийцы были в безопасности; лодка 
скрылась по течению. 
Обливаясь кровью, легат на руках своих спутников, твердя, едва шевеля губами: 
"да простит их Господь, как я их прощаю." Он успел передать еще несколько 
наставлений и тихо скончался со словами молитвы на устах (21).
Мнимые гребцы были из числа тулузских придворных. Граф Раймонд, видимо, являлся 
соучастником этого преступления. По слухам, он даже наградил убийцу.
С ужасом узнал об этом товарищ Петра, Арнольд; с неменьшим ужасом узнали о 
страшном убийстве и в Тулузе. Арнольд донес обо всем Иннокентию и крестовый 
поход был предрешен.

     Воззвание папы
      
Негодование папы и римской курии не знало границ. За всю историю католической 
Церкви подобного случая не бывало. Гибель первых апостолов Христовых от руки 
язычников производила впечатление гораздо более слабое. Только убийство древних 
римских послов некогда волновало площади вечного города с той же силой, как 
теперь весть о злодействе над легатом. Неприкосновенность легата была делом 
свято узаконившимся. Ею определялось все могущество, все влиение курии на мир. 
У папы не было легионов чтобы охранять своих послов и доселе в том не виделось 
надобности. 
Провансальским епископам и всему католическому миру возвестилась воля 
Иннокентия. Через несколько недель в Тулузе читали следующую грамоту:
"Иннокентий, епископ, раб рабов Божиих, нашим возлюбленным детям, благородным 
мужам, графам, баронам и всем рыцарям, находящимся в провинциях: Нарбонны, Арля,
 Эмбрюна, Э и Вьенны, а также архиепископам их, передает привет и апостольское 
благословение.
Мы услышали ужасную весть, которой принуждены были поверить лишь вследствие 
общей печали, овладевшей всей Церковью. Мы узнали, что брат Петр де-Кастельно, 
блаженной памяти монах и священник, муж добродетельный между всеми людьми, 
знаменитый своей жизнью, знанием, славой, предназначенный вместе с другими к 
евангельской проповеди мира и к утверждению веры в Окситанской провинции, - 
узнали, что этот труженик, достославно исполнявший обязанности, возложенные на 
него, и не перестававший работать, как вполне постигший в деле Иисусовом то, 
чему учит оно, умерщвлен." 
Описав со всеми подробностями это убийство, булла продолжает: 
      "Хотя несчастное общество заблудшихся провансальцев не заслуживает, при 
всем жeлaнии своем, того, чтобы на нем запечатлелось мученичество брата Петра, 
мы все-таки склонны думать, что он смертью своей хотел искупить души, дабы не 
погибла вся страна, которая, терзаемая ересью, могла бы только кровью мученика 
исцелиться от своего заблуждения. Такова была, и вечная заслуга Иисуса Христа, 
такова и чудодейственная тайна Спасителя, который, будучи видимо побежден на 
земле, в сущности торжествует той благостью, в силу которой Он, умирая, 
разрушил смерть, продолжая давать своим слугам торжество над победителями, 
некогда поражаемыми. Семя пшеницы, упавшее на землю, но не взросшее, остается 
одиноким, а исчезнувшее дает обильные плоды. И потому, пребывая уверенными, что 
плод от этого обильного посева должен произрасти в Церкви Христовой... и в тоже 
время не теряя надежды на то, сколь великая потеря будет для Церкви в пролитии 
крови, и сколь великий успех обещал Господь его про-поведи в стране, за которую 
мученник пал, мы сами рачительнейше приказываем нашим почтенным братьям, 
епископам и их суфраганам?? известить по их диоцезам, что отныне убийцу слуги 
Господня, а вместе и тех, кто помогал его ужасному преступлению, делом, словом 
и помышлением, тем более его укрывателей и защитников, именем Всемогущаго Бога, 
Отца, Сына и Святого Духа, властью блаженных апостолов Петра и Павла и нашей, - 
считать всех таковых отступниками и пораженными анафемой. Отныне церковному 
интердикту подлежит всякое место, где покажется убийца или какой-дибо из его 
соучастинков. Об этом епископы и все духовенство должны объявлять по 
воскресениям и по праздникам утром при звоне колоколов и при зажженых факелах, 
пока отлученный не осознает преступление и не склонится к Церкви римской. Мы 
приказываем им, епископам, вместе с тем объявить безопасное отпущение грехов 
именем Бога и eгo наместникa тем, кто одушевлены или ревностью к вере 
православной, или местью за кров праведника, вoпию