рано, Коризе, Брешии, 
Мантуе, Милане, когда семнадцать разных сект обладали столицей Ломбардии, когда 
еретики наполняли Флоренцию, Феррару, Прато, Орвието (откуда они хотели выгнать 
всех католиков), Комо, Кремону, Верону, Парму, Плаченцию, Фаенцу, Римини, даже 
Витербо, и имели смелость учить в самом Риме. С увещеваний начал он сношения с 
альбигойским вероучением Лангедока, присоединяя к ним в то же время угрозы 
использовать светскую силу, если бы слово снова не привело к цели. Интересно 
прослеть по папским актам, как постепенно развивалась эта политика и как дело 
дошло до той бойни, которой ознаменовалась альбигойская война.
В январе Иннокентий вступил на престол и первого апреля подписал первую 
граммату по вопросу о еретиках на имя архиепископа д`Э. 
"Среди множества бурь, - писал в ней Иннокентий, - которые носят корабль Петров 
по бурному морю, ничто так глубоко не печалит наше сердце, как вид жертв порчи 
дьявольской, которая враждует с истинным учением, совращая простодушных, 
увлекая на путь гибели, пытаясь ослабить единую Церковь католическую. Насколько 
мы знаем из твоих донесений и слов многих других, чума этого рода особенно 
распространена в Гаскони и соседних землях. Мы надеемся, что, ревностью твоей и 
прочих епископов, будет остановлено распространение этой болезни, которая 
постепенно развивается в виде язвы, тем более опасной, что гибнет много сил и 
помрачаются умы верных. И потому просим твое братство этим посланием принять 
меры к искоренению всяких ересей и к изгнанию из пределов твоей епархии тех, 
кто уже заражен ею. Ты примешь меры против них и против тех, кто был вовлечен с 
ними в явные и тайные сношения: все те меры, которые будут в рамках 
духовно-церковной власти. В случае же, если ересь будет препятствовать тебе, ты 
можешь прибегать к строгим мерам, и даже, но только если того потребует 
необходимость, можешь обращаться при посредстве государей и народа к силе 
светского меча" (4). 
На первых порах Иннокентий хотел показать доверие к южным феодалам, в том числе 
и самому могущественному из них, Раймонду VI Тулузскому, этому защитнику ереси. 
Через легата Райнера, он известил его письмом от 22 апреля, что снимает с него 
отлучение. 
"Будучи присоединен к Церкви, от которой тебя отделяло множество грехов, ты 
должен теперь смыть прошедшие преступления соответственным покаянием", -писал 
он графу Тулузы в ноябре того же года. Как искупительное средство Иннокентий 
предлагал Раймонду крестовый поход в Палестину, предлагая идти по следам 
предков, погибших за Господа. Если бы он сам не мог поднять креста, то папа 
предлагал ему вооружить известное число вассалов и ратников и направить их за 
море, "дабы через других совершить то, что не по силам предпринять самому" (5).
Крестовый поход на мусульман занимал все помыслы Иннокентия. Всецело 
поглощенный им, он как будто забывал иногда, что Церкви надо самой обороняться, 
обороняться в собственных пределах, а не думать о торжестве над неверными. Те 
епархии, против неверия которых Церковь скоро должна была поднять меч, 
призываются пока к священной войне за католическую веру. С такой целью были 
разосланы циркуляры (15 августа 1198 г.) к архиепископу нарбоннскому, епископам,
 аббатам, приорам, всем церковным прелатам, а также графам, баронам и всем 
людям нарбоннской провинции.

     Легаты и Раймонд VI
      
Иннокентий сильно надеялся на успех мер, принятых им. Два цистерцианских монаха,
 Райнер и Гвидон, уже прежде вели проповедь в Лангедоке. Надо сказать, что 
члены этого братства в большинстве случаев в точности следовали преданию 
основателей орденов, в отличие от остальных монахов. Те же люди, которые 
действовали среди еретиков, своими жизнью и характером во многом напоминали 
суровые аскетические типы первых католических миссионеров христианства. К этим 
чертам они добавляли фанатизм позднейших францисканцев. По отзыву Иннокентия, 
Райнер был муж испытанной честности, могучий божественными делами, а Гвидон - 
богобоязненностностью и ревностью к добродетели. Во всяком случае, 
неограниченное рвение того и другого не подлежит сомнению. 
Исполнители планов Иннокентия всегда были людьми террора, деятелями 
беспощадными, и в этом выборе людей заключается весь внутренний разлад личности 
Иннокентия. Неутомимо деятельный, исполненный безграничных планов, папа находил 
лиц, столь же энергичных, непреклонных, но не всегда свободных от тщеславия, 
эгоизма и корыстолюбия. Подобно многим великим людям, он мало смотрел на 
нравственный характер исполнителей. Он набрасывал общий план, а им предоставлял 
исполнение, не анализируя тех средств, к которым они могли прибегать и 
действительно прибегали.
Между тем люди, подобные Райнеру и Гвидону, были облечены огромной властью, 
неограниченным правом интердикта над людьми и землей. Архиепископу нарбоннскому 
циркуляром от 13 апреля 1198 г. предписывалось оказывать им во всем содействие, 
все их распоряжения заранее одобрять. Все что они не постановят против 
вальденсов, катаров, патаренов и других еретиков, их последователей и 
защитников, местные духовные власти должны смиренно подтверждать. Светские же 
власти, - графы, бароны и вельможи должны содействовать проповедникам, а именно 
конфисковывать имущества отлученных, изгонять их, сперва приказом, а потом, 
если еретики будут презирать отлучение Райнера, то и силой оружия, "помощью 
светского меча" (6).
О том же были посланы циркуляры архиеписко