с ними Григорий Великий. Обитатели долин 
Ломбардии долго были арианами; католические римляне по привычке презирали их. А 
в десятом столетии, когда славяне почувствовали потребность поделиться своим 
катарством, духовенство Ломбардии находилось в весьма жалком положении. Оно 
большей частью было настолько невежественно в делах религии, что вряд ли могло 
ясно увидеть противоположность новых воззрений по отношению к ортодоксии. 
Большинство веронских клириков тогда не знало Символа Веры, а в Виченце иные 
священники простодушно представляли себе Бога с человеческими членами.
      Новое учение было заманчиво: непонятное в Евангелиях оно проясняло самым 
простым образом, жизнью своих последователей оно внушало стремление к 
подражанию. Дуализм начал распространяться в Ломбардии и готовить проповедников 
для соседней Галлии. Нельзя измерить духовное движение точными цифрами, идея 
способна разноситься с особенной быстротой и притом в самых широких пределах. 
Оттого во Франции почувствовали присутствие болгарской системы почти в то же 
время, как в Италии, что объясняется сходством манихейских учений старых и 
новых. В Италии, и именно в северной, болгарское присутствие запечатлело свое 
движение даже географическими терминами. В округе Туринском еще ранее 1047 года 
одно место носило название Вulgaro. Замок того же имени существовал и в диоцезе 
Верчелли. Одна знатная фамилия в Турине именуется Булгарелло, еще прежде 1116 
года; рода с фамилиями Вulgaro, Вulgarii жили в Болонье, Сиене и других городах 
64.
Около первой четверти XI века дуализм заявляет себя решительнейшим образом. 
Тогда у него нашлось немало влиятельных приверженцев в среде ломбардской 
аристократии. Замок Монтефорте близ Турина, соименный домену будущего 
истребителя ереси??, был местом убежища проповедников учения, между которыми 
выделялся Джерардо, пылкий энтузиаст, отличавшийся дарованием и успехами. Он 
разносил воззрения альбигойских дуалистов, хотя умел прикрывать их видимым 
сходством с христианской догматикой. Он твердил, что жизнь — это нескончаемое 
покаяние, что, чем оно суровее, тем более спасает человека. Рай открывается 
только ценой земных самоистязаний, подавлением плоти и крови. Не только всякое 
чувственное наслаждение губительно, но соучастие со святым Духом само по себе 
требует скорейшего разлучения души с телом, отчего мученическая смерть 
представлялась отрадным блаженством. Особенно сильно восставали последователи 
Джерардо против папства и соблазнов Римской Церкви.
Архиепископ Миланский Эриберто да Канту, ненавидимый в стране, поднял против 
еретиков окрестных баронов. Готовность, с какой последние спешили осадить замок,
 куда отовсюду стали сходиться еретики, объясняется тем, насколько новое учение 
стало популярно среди крестьян. Слова Козьмы о богомилах: «учат не повиноваться 
властителям своим, хулят богатых... и всякому рабу не велят работать на своего 
господина» — можно применить и к онтефортским еретикам. Против них были 
озлоблены именно феодалы, которые и разрушили замок. Монтефортцам предстояло 
или отречься от своей ереси, или умереть на костре. Почти все с радостью 
бросились в огонь?? 65. Это были первые мученики, таким образом, пример 
прован-Пальцам был подан из Италии, дуалисты которой только кбдним именем 
«патаренов» отличались от альбигойцев 66. Впрочем, они назывались разными 
именами: Gazari, Arnoldisti, Giuseppini, Insavattati, Leonisti, Bulgari, 
Circoncisi, Publicani, Comisti, di Bagnolo, Vanni, Tursci, Romulari, Ceruntani  
— так приводит их самоименования итальянский историк Канту.
      Церковь патаренов имела постоянные сношения с Болгарией и Византией. Из 
Болгарии сюда был доставлен апокриф Евангелия святого Иоанна67. Известный 
еретический патриарх Никита посылал к патаренам епископов, таких как Марка, 
Иоанна Еврея. Часто архиереи богомильские сами появлялись в Ломбардии для 
проповеди. Постепенное усиление ереси показывает всю важность посредствующей 
роли Ломбардии в истории альбигойцев.
Например, Милан около середины XII века был скорее еретическим городом, чем 
католическим. Проповедники патаренов публично произносили речи на площадях 
столицы. Местный архиепископ напрасно боролся с торжеством ереси, за которую 
были все городские власти. Даже женщины, увлекаясь общим духом, делались 
проповедниками и главами ереси. Так, в Орвието властвовали Милита и Джульетта, 
своей чистой жизнью внушавшие уважение и удивление. Из Феррары пришлось удалять 
еретиков при помощи оружия. Короче, в конце XII века католики принуждены были 
сознаться, что города и замки наполнены лжепророками, что ересь стучит в ворота 
самого Рима, что «пора идти на помощь Богу». Райнер Саккони приводит список 
итальянских еретических Церквей, ему современных; вариации их учений были 
весьма разнообразны, число последователей постоянно росло.
Меньше всего было исповедников крайней ветви. Ветвь Конкорецо преобладала в 
Ломбардии. Баньольцы, признававшие сотворение человека прежде вселенной, имели 
храмы в Мантуе, Милане, по всей Романье и Тоскане. В свою очередь, 
провансальские дуалисты впоследствии посылали своих миссионеров в Ломбардию.
Кипучая жизнь Апеннинского полуострова, занятого исключительно экономическими и 
чисто гражданскими интересами, не дала возможности сосредоточиться ереси в виде 
отдельной плотной массы, как произошло в Лангедоке. В Италии слишком развита 
была индивидуальность, вообще частный интерес, так что религиозный вопрос часто 
растворялся в ряду других, это и делало из Ломбардии удобный посредствующий 
орган. Поэтому Италия считалась рассадником дуалистического учения во Франции и 
Фландрии, а Джерардо Монтефортский мог восклицать, что единомышленники его 
рассеяны по разным странам и что Дух Святой невидимо и ежедневно