ия человеческого духа превратится в 
последовательность странных, раздражающе-тревожных заблуждений, непонятных, а 
следовательно, и неинтересных людям нынешнего, крайне просвещенного века.
      * * *
      Книга Николая Алексеевича Осокина (1843—1895) — единственное имеющееся на 
русском языке исследование, посвященное истории альбигойской ереси, 
альбигойским войнам и первым десятилетиям существования инквизиции. Автор, 
доктор исторических наук, профессор Казанского университета, писал этот труд в 
течение шести лет. Для того чтобы получить материалы во всей необходимой 
полноте, он по ходатайству министра народного просвещения графа Дмитрия 
Андреевича Толстого ездил в Париж, где ему разрешили пользоваться архивами 
Национальной библиотеки.
Каждый из предлагаемых вниманию читателей томов представляет собой особое, 
самостоятельное исследование. Более того, первый являлся магистерской 
диссертацией, второй — докторской. Диссертации поставили Н.А-. Осокина в 
совершенно особое положение в отечественной исторической науке — уже хотя бы 
потому, что автору удалось рассмотреть и изложить историю альбигойцев без 
всякого влияния современной ему идеологии, а ведь мы должны помнить о том, 
насколько сильно было влияние в России XIX столетия церковного сознания и 
церковных оценок. После выхода второго тома Н.А. Осокин становится известен 
также и на Западе, где его труд отмечается в ряде научных обозрений как 
превосходный.
После выхода второго тома «Альбигойцев» Н.А.Осокин продолжает много писать — 
теперь уже по проблемам европейской истории: от Древнего Рима до эпохи 
Наполеона. Он создает не одни лишь исторические труды. Ему принадлежат статьи 
по еврейскому вопросу («Роковое недоразумение», Казань, 1891 г.), доклады о 
делах Казанского уездного совета по училищам, отзывы о музыкальных вечерах. 
Характерной чертой всего, что выходило из-под его пера, было умение не только 
глубоко, по существу, раскрыть материал, но и преподнести его жизненно, 
увлекательно. Сочинения Н.А.Осокина ценны не только как исторические 
исследования, но и как познавательные книги, написанные человеком с широким 
кругозором.
Вот как сам Н.А.Осокин определяет цель исследования истории альбигойцев в 
предисловиях к первой и второй книгам:

      «Подавление первой Реформации, сопровождавшееся уничтожением целой 
национальности, долго не перестанет быть притягательным и интересным предметом 
для исследователей. Но таково свойство этого вопроса, что при литературных 
занятиях им западные ученые не могли не проявить в данном вопросе свои личные 
чувства и страсти. Альбигойская вера возбуждает в католичестве ряд неприятных 
воспоминаний. Судьба альбигойцев неразрывно связана с историей папства и 
католицизма; погибая, они будто увлекали за собой ту теократическую систему, 
которую так страстно ненавидели. Это послужило причиной того, что после 
истребления богословских и исторических памятников сектантов на веру и историю 
альбигойцев лежа таинственность, мало способствовавшая основательному изучению 
вопроса. В то же время протестантские исследователи не могли не видеть в 
реформаторах XII и XIII столетий своих единоверцев. Припоминая горькую участь, 
постигшую лангедокских мучеников веры, они окружили их религию ореолом, в каком 
желали ее видеть, не проникая глубоко в имевшиеся источники и не делая должного 
различия между разными направлениями религиозного свободомыслия. Только в 
последнее время появились отдельные исследования, которые смогли пролить более 
ясный свет на альбигойские секты, уяснив их догматическое учение, хотя западная 
наука не имеет связной и общей истории альбигойцев, которая бы проследила 
судьбы средневековых сектантов, катаров и вальденсов, от их возникновения до 
исчезновения, вместе с политическими и религиозными последствиями крестовой 
войны в пределах Лангедока.
Русская наука в вопросе альбигойском, как и во многих других, стоит на особенно 
благоприятной, независимой почве. Мы не причастны к тем религиозным и 
национальным интересам, которые, невольно прорываясь в исследователе, могут 
затмить чистоту исторического взгляда. Отдаленные веками от тех событий, чуждые 
им по нации, мы можем отнестись к ним спокойно и примиренно. Мы не католики и 
протестанты, чтобы в дело науки вносить жар той или другой религиозной страсти. 
Для нас каждое историческое явление важно лишь в том отношении, сколько пользы 
оно оказывает прогрессу человечества и успехам цивилизации.
Автор должен предупредить, что богословский элемент, положенный в основание 
альбигойских вероучений, интересовал его не со стороны своей близости к 
истинному правоверию, а со стороны своего влияния на цивилизацию в целом, но, 
исходя и из такой оценки, он одинаково должен был прийти к выводам, для ереси 
неблагоприятным. Поэтому автор полагал, что было бы несообразно ни с его 
сведениями, ни с целью его чисто исторического труда при изложении альбигойских 
вероучений вступать в какую-либо полемику с ними или в какой-либо богословский 
анализ».
      (Из предисловия к первой книге.)
      
«Являясь продолжением истории альбигойцев в ее втором, более долгом, но менее 
наполненном событиями периоде, настоящая книга имеет вместе с тем и отдельное, 
самостоятельное содержание. Она повествует о том времени, когда альбигойская 
ересь перестала быть целостной, энергичной оппозицией, когда она стала 
предлогом для осуществления политических задач французского правительства и 
когда для искоренения ее последних представителей прибегли к применению орудий 
религиозной нетерпимости. Таким образом, исследование об альбигойцах должно 
было