квитании.
Альбигойская война послужила средством к осуществлению таких замыслов.
      Эта война — самая страшная в истории Юга Франции. Она залила кровью 
страну и вместе с тем принесла с собою полное изменение ее политического, 
общественного, духовного и экономического состояния. Чтобы постичь результаты и 
характер альбигойской войны, нужно знать, в каком положении находилась южная 
Франция до нее, и особенно Лангедок, а для этого следует бросить взгляд на 
судьбы страны, которую лучше всего определить как отчизну языка романского, 
мелодичного наречия «d`oc».
      
     Обзор феодальной, государственной и социальной истории Лангедока в связи с 
причинами альбигойских ересей
      
Там, где только говорили этим языком, всегда сохранялась своя цивилизация и 
собственная культура. Этот плодородный край с роскошным климатом умещается 
между Францией, Италией и Испанией. Два великих моря, избороздив его берега 
удобными гаванями, призывают обитателей к промышленной и торговой жизни. Сама 
природа определила ему это назначение, сделав его посредником между южными 
краями Европы и ее северо-западными государствами; она же придала подвижность, 
предприимчивость, поэтичность, страстность и вместе с тем легкомыслие тому 
народу, который населял эту страну. Римляне имели здесь две большие провинции: 
то были Галлия Аквитанская, позднее Гиеннь, и Галлия Нарбоннская, впоследствии 
Лангедок с Провансом. Как государственное тело, оно, естественно, не могло быть 
крепким и прочным: мелкие владения, а еще лучше независимые, самоуправляющиеся 
города, — это более согласовалось с местными географическими и общественными 
условиями. Нельзя даже обозначить с точностью тот народ, который постепенно 
здесь сложился. Язык был один, но он не только не способствовал обединению 
племени, но даже не стал именем страны, в которой был в употреблении.
      Наименования Аквитании, в ее широком смысле, и после римлян были 
неустойчивые и неопределенные: Готия, Романия, Прованс, Лангедок, Аквитания. 
Каждое из них относимо с большей долей справедливости к ее отдельным частям. 
Сам язык назывался то провансальским, то лемузенским (19), но чаще и раньше — 
собственно романским. Этот язык призван был играть большую роль в духовной 
истории средневековой Европы. Границей его распространения на севере была линия,
 проведенная через Сентонж, Перигор, Лемузен, Овернь, Лионнэ и До-финэ; на юге 
он проникал в глубь Испании, захватывая Каталонию (20); этим же языком говорили 
в пределах Савойи и даже Женевы, Лозанны и южного Валлиса. Образованность будто 
всегда была сроднившейся с южной почвой. Когда Париж был еще жалкой бургадой??, 
Тулуза, Нарбонна, Арль, Бордо считались населенными и цветущими городами, 
украшенными всем блеском римской цивилизации и утонченностью жизни. О школах 
Марселя говорит Тацит; в Отене и Бордо учили Евмен и Авсоний; с которыми они 
свыкались с первых воспоминаний детства. Тулуза, царица южных городов, 
считалась Афинами Галлии — там блистали лучшие риторы римского времени, в ней 
воспитывались родственники императорского дома. Ювенал предлагал поэтам искать 
убежища в Галлии.
      Христианство быстро прижилось в долинах Роны, Гаронны и Луары; здесь 
пылкий темперамент жителей ознаменовал первые годы его мученичеством и 
отшельническими подвигами. В то же время в высшем сословии христианство сумело 
совместиться с обычаями старой античной жизни лучших времен Империи, тем более 
что галльская аристократия сделалась уже вполне римской. Епископы и сенаторы 
нарбоннских и аквитанских провинций проводят жизнь в своих роскошных поместьях 
так, как некогда проводил ее Цицерон, удаляясь в свое тускуланское уединение. 
Лампридий, Севериан, Дом-нул, Феликс, Консенций, сам Сидоний поют хвалу 
наслаждениям и природе в то время, когда их родина переходит незаметным путем в 
руки варваров. Клермон-ский епископ и нарбоннский вельможа, будто веселые 
трубадуры, воспевают стихами прелестный климат страны, а музыканты Нарбонны и 
Безьера торопятся предложить свои мелодии. Весело и беззаботно-счастливо 
проходила жизнь романцев даже тогда, когда Гонорий уступил часть их земли 
вестготам и варвары постепенно захватывали страну. Вестготское королевство со 
своей столицей Тулузой раскинулось по обе стороны Пиренеев.
      В массе своей вестготы были ариане, и вот один из альбигойских элементов 
уже с первых времен самостоятельности Юга прививается на его почве??.
Столетие спустя франки одолевают вестготов и оттесняют их к югу; только одна 
часть Септимании, названная Готией (именно Лангедок без диоцезов Тулузы и Альби,
 или по римскому счету Narbonnes prima??), остается за ними по сию сторону 
Пиренеев, и она-то делается ареной всех тех войн, которые совершались 
впоследствии из-за обладания этой заманчивой страной.
      В начале VII столетия арабы разрушили царство вестготов; Карл Мартелл в 
732 году с трудом остановил их уже в самом сердце Галлии, Эд, герцог 
Аквитанский, помогал ему в войне с мусульманами.
Пипин Короткий окончательно очистил от арабов весь Лангедок и присоединил его к 
своей монархии (около 760 г.).
А между тем мусульманство уже успело оказать свое влияние на нравы страны, тем 
более что, и изгнанное, оно заняло соседнюю Испанию. Естественно, что южанам и 
теперь и после придется быть в постоянных столкновениях и сношениях с людьми 
иной цивилизации, иных понятий, иной религии.
      В обширном государстве Пипина герцоги и графы сделались королевскими 
наместниками, исполнителями его повелений. Некоторую самостоятельность успела 
приобрести с давнего времени династия аквитанских герцогов, получившая владения 
от одного из древних королей франкских — Хариберта??.
      Карл Великий в 778 году образовал особое королевство из Аквитании со 
столицей в Тулузе. Более столетия Аквитания имела свое независимое 
существование, Лангедок входил в нее некоторое время, пока не был соединен под 
одно управление с испанскою маркой (818 г.). Б