де Бара, магистра во Франции, и брата Пьера де Ла Ровера, магистра 
в Провансе и Испании. [56] По соглашению тамплиерам предоставлялось более 
выгодное положение, чем имели прочие наследники. В их собственность перешли 
замки Монзон, Монжуа, Каламера и Барбара с владениями Луп Санчес де Бельхит 
("Как разберетесь вы с Луп Санчес" [57] ), замок Ремолина ("Когда милость Божия 
его мне передаст") и замок Корбин ("Если Господь соблаговолит мне его отдать" 
[58] ). Раймунд уступил тамплиерам и десятую часть доходов королевства, и пятую 
часть всей добычи и территорий, захваченных у сарацин. Он обещал помочь 
возвести "замки и крепости" против мавров и советоваться с тамплиерами, прежде 
чем заключать мир с неверными. 
      Однако - поразительная деталь, - в далекой Португалии Дома ордена 
опередили в возрастании всех прочих. 19 марта 1128 г., два месяца спустя после 
Собора в Труа, королева Тереза отдала тамплиерам замок и владение Сур на реке 
Мондего, южной границе королевства. [59] Несколькими годами позднее ее сын 
Альфонс пожаловал им обширный лес Сера, еще находившийся в руках сарацин. [60] 
После жестоких сражений рыцари, освободив участок земли, основали города 
Коимбру, Родин и Эгу. Церкви этих городов были подчинены непосредственно Папе, 
без права вмешательства какого бы то ни было епископа. Тамплиеры не платили 
десятины. Пользуясь игрой слов - Сера и сега (воск), они отсылали в Рим в 
качестве всей подати лишь фунт пчелиного воска в год. [61] 
      Два столетия спустя, когда орден Храма, опозоренный, угасал в других 
странах, в Португалии он полностью сохранил свой престиж. Вопреки указу папы 
Климента V об упразднении ордена, король Дионисий Португальский отказался 
преследовать братьев и основал орден Христа, дабы собрать тамплиеров под 
прежним именем Бедных рыцарей. Этот орден сыграл видную роль в великих 
путешествиях вдоль африканского берега и открытиях, совершенных экспедициями, 
которые снаряжал великий магистр принц Генрих Португальский, прозванный 
Мореплавателем. Орден Христа и поныне существует [62] как почетное отличие. 
      ГЛАВА III 
      Omne Datum Optimum [*10] 
      Первые магистры ордена Храма едва видимы во мраке времен. Однако есть 
основание полагать, что они стоят в раду наиболее замечательных людей в истории 
ордена. Гуго де Пейен предстает перед нами как легендарный рыцарь, заботящийся 
о беззащитных в пути паломниках. Он обладал достаточным практическим чутьем для 
понимания, что защита Пиренеев столь же необходима, как и защита Святых мест; 
достаточной твердостью, чтобы принять бремя обладания замком в Испании в то 
время, как его орден едва обосновался во Франции. 
      Гуго умер 24 мая 1136 г., [63] успев увидеть, как по всей Европе чествуют 
его Бедных рыцарей. Преемник Гуго, Робер Бургундец, происходил из семьи де 
Краон в Анжу и был правнуком Рено Неверского и Аделаиды Французской. [64] Он 
считался "прехрабрым мужем, родовитым рыцарем, добрым и мудрым и на хорошем 
счету". [65] Вероятно, следует относить его к числу девяти соратников первого 
магистра, ибо в грамоте епископа Назаретского, датированной 1125 г., среди 
прочих свидетелей назван "Робер, рыцарь ордена Храма". [66] О Робере 
рассказывают (как позднее и о другом магистре), что его обет был следствием 
любовных разочарований. По легенде, источник которой неизвестен, Робер принял 
крест тамплиера в Палестине оттого, что герцог Гийом Аквитанский 
воспрепятствовал его женитьбе на наследнице Шабане и Конфолана. [67] Он снова 
появляется в Каталонии, в Граньене и Барбаре (если речь и впрямь идет о нем); 
но только изучая его труд магистра, можно понять его замечательные качества 
организатора. 
      Второй магистр ордена обладал достаточной дальновидностью, чтобы получить 
от обоих пап - Иннокентия II и Целестина II буллы, включавшие почти все 
привилегии, предоставляемые ордену Храма. [68] Собрание булл, относящихся к 
ордену, окажется в подавляющем большинстве только серией дополнений, 
пересмотром или просто новым изданием некоторых типичных булл, полученных 
Робером де Краоном. 
      В то же время, несмотря на слишком быстрый взлет нового ордена, Робер и 
его собратья смогли укрепить его на основании достаточно прочном, чтобы нести 
все здание. Благодаря их согласованному умению выстроилась иерархия, от замка 
до командорства, от командорства до провинции, от провинции до генерального 
капитула и магистра, власть которых ограничивалась только уставом и статутами. 
По-видимому, французский перевод устава также датируется временем магистерства 
Бургундца. 
      Робер показал себя весьма тонким дипломатом и оказался достаточно 
дальновидным, чтобы отказаться от наследства Альфонса I Арагонского имущества, 
которое принесло бы ордену Храма только неприятности. Зато он обеспечил 
прекрасные отношения с Раймундом Беренгарием Барселонским, завладевшим 
испанским наследством рыцарей. Робер явил ум куртуазный и изощренный 
одновременно во взаимоотношениях Дома с сарацинами Палестины, как 
подтверждается в записках Усамы ибн Мункида. [69] 
      Около половины из шестисот сохранившихся грамот, Датированных временем, 
когда орден возглавляли Гуго и Робер, исходит из Прованса и Лангедока, 
приблизительно треть - с севера и запада Франции и из Фландрии. Сравнительно 
мало число документов из других регионов Франции и Англии, а также испанского и 
португальского происхождения [70] . Дары, преподнесенные ордену, разнообразны: 
целые домены; разного рода права над церквями, рынками, ярмарками; земельные 
доходы; дома, приходские доходы, десятины, пожизненные ренты, вилланы с их 
владениями, сервы с семьями, мавританские рабы, испанские евреи. В первых 
грамотах нередки любопытные детали, иногда рассказы, воскрешающие давно забытые 
образы. Такова "Азалия, женщина" из Руссильона, которая предает тело и душу 
Богу и святому рыцарс