ожидала, не придет ли Анна-Ми. 

Но Анна-Ми прийти не могла. 

И на третий день под глазами у Махтельт от непросыхающих слез выступила кровь. 
Снег больше не шел, небо прояснилось, ярко светило солнце, но земля была 
скована морозом. 

И каждый день садилась печальная Махтельт на свое место у окна, безмолвно 
смотрела на поля и думала об Анне-Ми. 

Сир Руль, видя, как Махтельт тоскует, послал в Брюгге купить ей на платье сукна 
лазоревого цвета, красивого кипрского золотого шитья для каймы и золотых 
пуговиц искусной чеканки. 

Махтельт усердно шила платье, но не радовалась этому роскошному наряду. 

Так прошла неделя, и все дни Махтельт трудилась, но не проронила ни слова, ни 
разу не запела и часто плакала. 

На пятый день это платье, с золотой кипрской каймой и золотыми пуговицами, было 
готово. И дама Гонда велела дочери надеть новое платье и посмотреться в большое 
зеркало; но Махтельт даже не улыбнулась, увидя, как она хороша: она думала об 
Анне-Ми. 

И дама Гонда, глядя на свою печальную, молчаливую дочь, тоже заплакала и 
сказала: 

- С тех пор как наша Махтельт перестала петь, я все больше чувствую холод зимы 
и старости. 

А сир Руль хоть и не сетовал, но стал мрачен, угрюм и целый день пил клауварт. 

Но иной раз в приступе гнева требовал, чтобы Махтельт ему пела и была весела. 

И девушка пела старику веселые песни; он радовался, вместе с ним радовалась и 
Гонда. 

И тогда они сидели вдвоем у огня и качали головой. И говорили: 

- Наш соловей снова к нам прилетел. Его пение, будто вешнее солнце, вливает 
тепло в наши старые кости. 

А Махтельт; пропев им свои песни, забивалась в угол и плакала об Анне-Ми. 

  

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
О Тооне Молчальнике.
Через неделю Молчальник отправился на охоту. Преследуя волка, он попал во 
владения Галевина. А вечером дама Гонда, направляясь в кухню, чтобы велеть 
подать ужин, отворила дверь из залы и увидела Тоона. Казалось, он не хотел 
войти. Он стоял, опустив голову, как человек, охваченный стыдом. 

Подойдя к нему ближе, мать сказала: 

- Сын мой, почему ты не идешь поздороваться с отцом? 

Ни слова не ответив. Молчальник вошел в залу и, угрюмо пробормотав короткое 
приветствие, сел в самый темный угол. И мать сказала отцу: 

- Наш сын чем-то огорчен: я думаю так, потому что он против обыкновения сел в 
темноте, подальше от нас. 

Сир Руль сказал Молчальнику: 

- Сын, подойди к свету! Я хочу посмотреть на твое лицо. 

И когда сын повиновался, сир Руль, дама Гонда и печальная Махтельт увидели 
кровавые раны у него на голове и на шее. И он не смел поднять глаз, боясь 
взглянуть на своих родных. Дама Гонда вскрикнула от ужаса, увидев кровь, 
Махтельт подбежала к брату, а отец спросил: 

- Кто покрыл позором моего сына, омрачил его душу и изранил его тело? 

Молчальник ответил: 

- Сиверт Галевин. 

- Неужто мой сын был