м рыцарей Храма, нет сомнений, что тамплиеры придавали куда 
меньшее значение милостыне, заботам о больных, приюту скитальцев.
        Что касается нравов и поведения тамплиеров, то о них сохранилось 
несколько поговорок: «Не верьте поцелую храмовника», «Пить как тамплиер». В 
какой момент они появились? Откуда? Где они были распространены? Здесь 
требуется провести тщательное исследование, поскольку в этой области, как и во 
многих других, безапелляционное утверждение не является неопровержимым 
доказательством462.
        Самый яростным хулителем ордена Храма был английский историк Матвей 
Парижский. Этот сторонник Фридриха II, враждебно настроенный к папской власти, 
обличал «тех, кто жиреет от стольких доходов, предназначенных на борьбу с 
сарацинами, и нечестиво обращает свои силы против христиан, против своих 
братьев»; и еще: «Они предают нас словно волки под овечьей шкурой... ведь иначе 
сарацины давным-давно были бы разбиты...»463.
        Матвея Парижского слишком часто можно поймать на преувеличении, 
искажении, даже лжи, когда он пишет о тамплиерах. Однако мы многим ему обязаны: 
он опубликовал их письма; он процитировал горькие слова магистра Армана де 
Перигора: «Мы одни... несем на своих плечах всю тяжесть защиты этой страны...», 
о которых я упоминал в предыдущей главе. Конечно, сам он не придавал им большой 
важности «по причине дурной славы тамплиеров и госпитальеров»464. Но у его 
читателя может быть другое мнение. В той же Англии в песнях, поэмах и других 
народных текстах никогда не встречалось содержательной критики ордена465.
        Зато без труда можно отыскать тексты, дающие положительную оценку 
тамплиерам. Рютбёф защищал орден Храма в своем «Новом плаче о заморской земле», 
написанном в 1276 г.:
          
         Покажите словами и примером, 
         Что вы любите Господа и Храм.
        
        Один северофранцузский трувер, Гюйо де Провен, заявил: «Тамплиеры — 
весьма благородные люди». И Вольфрам фон Эшенбах, первый из германских 
миннезингеров, которому довелось побывать за морем, сделал тамплиера образцом 
рыцаря Грааля в своем «Пар-цифале» (нетрудно представить, какой шанс он дал 
всем любителям эзотерики!). Сборники «примеров» (ехетр1а), например тот, что 
был составлен францисканцем Этьеном де Бурбоном, популяризировал злоключения 
«сеньора Воды и Хлеба» — тамплиера, которому излишнее умерщвление плоти 
помешало держаться в седле466.
        Процитированные в таком разнобое, эти то враждебные, то благоприятные 
мнения об ордене Храма обладают одним несомненным достоинством: они показывают, 
что реальность была нюансированной; что непопулярен был не один орден Храма; 
что у него были свои почитатели. В конце концов, очень немного критики 
обрушивалось только на одних тамплиеров. Однако систематическое исследование 
текстов, причем не только нарративных (я имею в виду юридические документы, 
акты процесса), позволит получить более точное представление об этой 
непопулярности и ее истоках.
        Можно проверить гипотезу Д. Правера, согласно которой непопулярность 
орденов проявилась около 1239-1240 гг. по двум причинам: из-за их распрей, 
которые тогда вспыхнули с наибольшей силой; из-за увеличения их расходов на 
Западе, в оправдание которым приводились возросшие траты в Святой земле. 
Зависть, жадность, скаредность и расточительство стали характерными чертами 
орденов на Западе. Орденов — или все-таки ордена Храма? Принимая во внимание 
даты, предложенные Д. Правером (1239-1240), я склонен думать, что пропаганда 
Фридриха II, благодаря его приверженцам на Западе (Матвею Парижскому), была 
достаточно эффективной, чтобы очернить образ ордена Храма, всецело преданного 
папству (тогда как в то время госпитальеры поддерживали императора). Все 
усиливавшиеся нападки на папство могли только повредить ордену Храма. Как бы ни 
повели себя тамплиеры во время прямого столкновения Филиппа Красивого с 
Бонифацием VIII, орден Храма уже получил свой ярлык; мнение общества уже было 
подготовлено467.
        Письмо Армана де Перигора, процитированное в предыдущей главе, так же 
как поэма Рико де Бономеля, показывает, что тамплиеры знали об этой критике и 
живо ощущали враждебную атмосферу. Предчувствовали ли они более грозную 
опасность?
        Своего рода набросок записки, составленной в ответ на критику, объектом 
которой стал орден, был найден в Арле; он явно предназначался для 
представителей тамплиеров на Лионском соборе 1274 г.468. Если идти от обратного,
 то из этого текста можно узнать, какими были основные обвинения, выдвинутые 
против ордена. Например, первая часть записки посвящена защите прав и 
привилегийордена. В ней подробно рассказывается о благотворительной 
деятельности братьев; вот доказательство того, что орден подвергался нападкам 
как раз по этому поводу. Тамплиеры не только обеспечивали перевозку паломников 
в Иерусалим, но также помогали бедным, сиротам, беременным женщинам; 
новорожденным оказывали приют в орденских домах, где за ними следили «врачи» и 
дазали необходимые лекарства.
        Тамплиеры особенно упирали на свои финансовые затруднения, называя даже 
в числе возможных свидетелей самих сарацин, которые знали, что братья 
испытывают нехватку в оружии, лошадях и людях. Они приращивали свои ресурсы на 
Западе, чтобы восполнить все увеличивавшиеся потребности на Востоке: всеобщее 
отступление мусульман, невиданная агрессивность мусульманских султанов 
вынуждали их платить значительную дань и поборы, чтобы вырвать у врага 
разрешение на перемирие, передышку и добиться выдачи пленных. В конце концов, 
тамплиеры предлагали проверить их счета. Естественно, этот аргумент должен был 
до глубины души удивить немало соборных отцов, убежденных в богатстве ордена 
Храма. Однако описи, составленные в 1307 г., сведения из Арагона, о которых 
упоминалось в п