ляться в Испанию 
на войну с маврами, возникший в XI в. у французских рыцарей, не был забыт ни в 
XII, ни в XIII вв. Так, в 1238 г. Гуго де Монлор, тамплиер из Пюи и будущий 
магистр Прованса, принял участие в завоевании Валенсии386. На время 
крупномасштабных военных действий отряды ордена вливались в королевскую армию, 
и их значимость определялась не численностью, как правило, весьма ограниченной, 
а дисциплиной и способностью к мгновенной мобилизации — они прибывали первыми и 
находились в полной боевой готовности. Вместе с военным двором короля они 
составляли ядро арагонской армии.
        Роль военных орденов рознилась от королевства к королевству. Арагонские 
монархи — за исключением Альфонса II — не стремились к развитию местных орденов 
и пользовались услугами тамплиеров и госпитальеров. На территории Кастилии 
местные ордены, Сантьяго и Калатрава, напротив, составили им конкуренцию. Орден 
Храма несет невольную ответственность за создание ордена Калатрава: завладев 
Калатравой в 1147 г., король Кастилии Альфонс поручил ее оборону тамплиерам. 
Когда некоторое время спустя альмохады напали на Калатраву, тамплиерам пришлось 
несладко, и они сочли за благо отказаться от сохранения этой крепости. Тогда 
король Кастилии основал кастильский орден Калатрава387.
        Португальские тамплиеры занимали особое положение, так как превратились 
в национальный орден. Первый известный нам магистр, Гуго де Монтуар (1143 г.), 
был французом. В 1156 г. у власти находился португальский магистр Гуальдем 
Пайс: он повелел начать сооружение крепости Томар, которой предстояло стать 
центром новой провинции. Решающий момент настал в 1169 г., когда король 
пожаловал ордену треть еще не завоеванных территорий к югу от реки Тахо в обмен 
на то, чтобы португальские тамплиеры все свои силы и ресурсы использовали ради 
Португалии, пока король и его народ сражается с маврами. «Тогда португальские 
тамплиеры отделились от ордена, чтобы посвятить себя исключительно освобождению 
этой страны»388. Фактически португальские короли разрешили в свою пользу 
обозначенную в начале этой главы дилемму — существует ли противоречие между 
миссией на Святой земле и участием в испанской Реконкисте.
        Одной из причин, на которую ссылались короли Арагона, чтобы оправдать 
размах своих пожалований ордену Храма в первой половине XII в., было стремление 
воспрепятствовать местным рыцарям присоединиться к тамплиерам с целью 
отправиться в Святую землю389.
        В течение XIII в., по мере того как линия фронта отодвигалась от 
основных резиденций Храма в Испании, он (у ордена госпитальеров наблюдается та 
же самая тенденция), по-видимому, все меньше интересовался Реконкистой. В 
результате папская булла 1250 г. прямо предписала орденам сражаться с маврами в 
Испании. Парадоксальным образом, подобное отсутствие доброй воли объяснялось 
нехваткой средств. Тамплиеры Востока, серьезно потрепанные мусульманами, 
мобилизовали все свои ресурсы на Западе, включая Испанию; тамплиерам Арагона 
теперь недоставало даже лошадей — что было уже чересчур. Король Хайме II тщетно 
просил папу, чтобы тамплиеры его королевства расходовали все свои средства на 
нужды Арагона. Даже после падения Акры в 1291 г. арагонские тамплиеры 
оставались в стесненных обстоятельствах. В 1304 г. король призвал их в армию; 
магистр Беренгарий де Кардона приказал прецептору Альгамбры явиться на зов
          
...хотя мы могли бы извиниться перед королем, ведь в этом году мы истратили 
много денег на границе и в королевстве Мурсия. Тем не менее, если мы не 
прибудем в зов короля, великое бесчестье падет на нас и на орден Храма, 
особенно если все прочие благородные рыцари явятся390.
        
        Не считая этих материальных проблем, у тамплиеров не было серьезных 
причин, чтобы отказываться от борьбы с мусульманами Испании. Зато у них были 
основания противиться некоторым требованиям папства или монархий. В течение 
XIII в. папство, ради достижения своих политических задач в Италии, исказило 
идеал крестового похода: в походе против альбигойцев, Фридриха II или против 
Арагона (организованного после Сицилийской вечерни в 1283-1285 гг.) речь больше 
не шла об освобождении Святой земли. Подобные крестовые походы ставили 
мучительную дилемму перед орденами, разрывавшимися между своим повиновением 
папе и верностью идеалу. В итоге ни тамплиеры, ни госпитальеры так и не приняли 
участия в итальянских войнах. Папство же предпочло использовать братства, 
созданные специально для этой цели391. Понтифики прибегали к военным талантам 
тамплиеров только для того, чтобы превратить их в кастелянов и стражей своих 
замков392. Но, невзирая на привилегии орденов, они требовали от рыцарей-монахов 
уплаты налогов, чтобы финансировать свои войны против Фридриха II в 1247 и 
Манфреда в 1264 гг.
        Участие военных орденов в крестовом походе против альбигойцев было 
таким же косвенным. Кажется, что госпитальеры благожелательно относились если 
не к катарам, то к графу Тулузы, поскольку орден прочно обосновался в этом 
городе и его окрестностях. В знак своего дружелюбия они похоронили союзника 
Раймунда VI Тулузского, короля Арагона, убитого в битве при Мюре в 1213 г., и 
приняли к себе самого Раймунда, хотя он был отлучен от Церкви. Впрочем, Раймунд 
облачился в одеяние госпитальера только на смертном одре393.
        Что касается тамплиеров, то им, похоже, были ближе крестоносцы из 
Северной Франции. Гильом де Тудель рассказывал, что в 1219 г. после разорения 
Марманда принц Людовик, сын французского короляФилиппа Августа, командовавший 
крестоносцами, направился к Тулузе. В его армию входили французы, фламандцы, 
жители Шампани... Ее сопровождали «аббаты, архиепископы, епископы, тамплиеры, 
черные и белые монахи, каноники. Все священнослужители проповедовали и 
призывали всех перебить». Эти тамплиеры, как и крестоносцы, приходили с севера 
Франции: интересно, что Гильом де Туде