еляли разногласия. Они поочередно двигались в 
авангарде и арьергарде колонны под предводительством короля Ричарда364. В 
девяти случаях из десяти источники того времени говорят о них в общем — идет ли 
речь о похвале или о порицании.
       Тем не менее, как показывают примеры, рассмотренные в предшествующих 
главах, иногда ордены оказывались в состоянии драматического конфликта. Дж. 
Райли-Смит предлагает этому два объяснения: два ордена по-разному 
придерживались разных концепций королевской власти в Святой земле и к тому же 
не проводили общую внешнюю политику.
       Можно ли утверждать, что госпитальеры были роялистами, а тамплиеры — 
сторонниками баронов? Это предположение нуждается в уточнении. Справедливо ли, 
говоря об Антиохии, считать госпитальеров роялистами лишь потому, что они 
поддерживали (вместе с франко-армянскими баронами) Раймунда Рупена, а 
тамплиеров — баронской партией, коль скоро они пригласили на трон Боэмунда 
Триполийского? Идет ли речь о союзе Антиохия-Киликия против союза 
Антиохия-Триполи? Является ли роялизмом сохранение верности Гогенштауфенам, 
хотя, кроме Фридриха II в 1228-1229 гг., ни один из них не появлялся в своем 
королевстве? С этой точки зрения орден Храма, который чуть позже поддержал 
Карла Анжуйского, тоже был роялистским. Нет, ордены тамплиеров и госпитальеров 
спорили не из-за королевской власти, а из-за конкретных личностей. Возможно, 
госпитальеры больше заботились о легитимности правителя: Раймунд Рупен и 
Конрадин были законными государями, в то время как тамплиеров меньше тревожила 
юридическая сторона дела. Но ни в одном случае мы не можем считать тамплиеров 
союзниками «феодалов», а госпитальеров — сторонниками сильной королевской 
власти365.
       Что же касается расхождений в области внешней политики, то хоть они и 
были совершенно реальными, но значение имели лишь в определенный период времени.
 Тамплиеров и госпитальеровобъединяло то, что они были реалистами и учитывали 
соотношение сил. Но они по-разному оценивали это соотношение. Они 
продемонстрировали это неоднократно, отговаривая крестоносцев то от одной, то 
от другой военной акции. Однако было бы слишком схематичным противопоставлять 
продамасскую политику тамплиеров и проегипетскую — госпитальеров: в 1217 и 1248 
гг. оба ордена единодушно выбрали Египет в качестве цели для крестоносцев. 
В1305 г. великий магистр госпитальеров снова советовал напасть на Египет. Но 
между 1239 и 1254 гг. вопрос о союзах развел два ордена по разным лагерям. Срок 
договора, заключенного Фридрихом II на десять лет, подошел к концу в 1239 г. 
Под руководством Тибо Наваррского был устроен новый крестовый поход: в какую 
точку его предстояло направить? Дамаск и Египет в то время соперничали друг с 
другом, нужно было выбрать противника и союзника. Тибо так и не определился с 
выбором и решил сначала напасть на Египет, а потом на Дамаск. Разумеется, он не 
прислушался к советам латинян Востока и орденов. Итогом стало бесславное 
поражение при Газе, ответственность за которое — естественно — возложили на 
военные ордены, хотя они были совершенно ни при чем.
          
         Если бы Госпиталь и Храм 
         И братья-рыцари подали пример, 
         Пойдя на помощь нашим людям. 
         Наша доблестная конница 
         Не попала бы в плен...
       
       Так писал Филипп де Нантей, попавший в египетский плен366. В очередной 
раз антагонизм между «пуленами» и крестоносцами сыграл свою роль: мудрость 
орденов сочли слабостью.
       Храмовники ратовали за союз с Дамаском, а госпитальеры — с Каиром. И 
дело не в традиционном союзе с Дамаском, уже давно потерявшим силу, не в 
частных интересах, ведь владения орденов находились повсюду. И как всегда, 
стремившийся к союзу с Дамаском орден Храма перешел на сторону большей части 
баронов Святой земли, в то время как госпитальеры, выбравшие союз с Египтом, 
автоматически примкнули к лагерю Фридриха П. Сначала орден Храма одерживал 
верх: Дамаск вернул ему Сафед и Бофор. Госпи тальеры сделали ответный ход и 
обратились к Каиру. Щедрые обещания окупились с лихвой и вдобавок к замкам 
Сафеду и Бофору, которые Египет уступил с тем большей легкостью, что они не 
находились под его контролем, франки вновь получили Аскалон и добились 
освобождения христиан, попавших в плен при Газе. Филипп Новарский так описывает 
ход событий:
          
Этого перемирия (с Дамаском) добивались и заключили его по воле ордена Храма, 
без согласия гостеприимного ордена св. Иоанна. Поэтому случилось, что 
госпитальеры стали снова стремиться к тому, чтобы султан Вавилона (Каира) 
заключил перемирие с христианской стороной. И поручились король Наварры и 
многие паломники, что больше не будут соблюдать клятву, данную ими султану 
Дамаска367.
       
       Орден госпитальеров использовал этот успех в интересах своей пропаганды: 
на многолюдной улице в Акре, возле орденской резиденции, поместили огромную 
могильную плиту, посвященную умершему в 1242 г. брату Пьеру де Вьелебриду. 
Надпись на плите сообщала, «что в это время граф Монфор, вместе с другими 
французскими баронами, был освобожден из своего египетского плена, а Ричард, 
граф Корнуолла, отстроил замок Аскалон» (Ричард принял эстафету 'Тибо 
Наваррского)368.
       В 1243 г. госпитальеры и императорский наместник Филанжиери делали 
неудачную попытку установить контроль над Акрой, что отозвалось похоронным 
звоном по их внешней политике. В следующем го