ломников. Для св. Бернарда дух крестового похода, которому 
он хранил верность, значил больше, чем эффективность.
        Двадцать седьмого апреля 1147 г. сто тридцать рыцарей ордена Храма 
собрались в Париже на капитул под председательством магистра Франции Эврара де 
Барра и папы Евгения III. Безусловно, именно по этому случаю тамплиерам было 
даровано право постоянно носить крест на одежде132. Очень вероятно, что они уже 
были готовы начать крестовый поход.
        Германские войска первыми двинулись по маршруту через Венгрию и 
Византию. Пропасть между греками, страдавшими от бесчинств этих странных 
«пилигримов», и латинянами, обвинявшими Византию в измене и предательстве, 
неумолимо ширилась. Французы следовали тем же путем. Добравшись до Адринополя, 
крестоносцы подверглись нападению «неконтролируемых элементов» — куманов и 
печенегов, народов, состоявших на службе у Византии. Пришлось договариваться с 
Константинополем о свободном проходе через его земли. В числе посланников был и 
Эврар де Барр. В конце концов, в июне 1147 г. армия Людовика VII переправилась 
через Босфор. Едва дойдя до Никеи, французы столкнулись с остатками германских 
крестоносцев, разбитых турками-сельджуками при До-рилее — в том самом месте, 
где пятьюдесятью годами ранее воины Первого крестового похода проложили себе 
путь в Святую землю. Конрад вернулся в Константинополь, откуда чуть позже морем 
добрался до королевства Иерусалимского.
       
       В горах Малой Азии, под защитой ордена Храма
        
        Людовик VII углубился в горы Малой Азии, не имея ни достаточного запаса 
продовольствия, ни надежных проводников. К тому же его армия находилась среди 
враждебного населения. Неотступно преследуемое турками, крестоносное воинство 
медленно ползло вперед, слабея день ото дня. В горах Кадмоса командир авангарда 
Жоффруа де Ранкон двинулся быстрее и, позабыв об отданных ему приказах, 
оторвался от основных сил, обремененных обозом и обслугой. Сам того не желая, 
он оставил армию беззащитной перед смертоносным ливнем стрел турок. Сумятица 
охватила все войско. В этой ситуации король был восхищен самоотверженностью и 
дисциплиной отряда тамплиеров. Эд де Дейль, монах (и будущий аббат)
          

              
           Второй крестовый поход (1147—1148)
        
        из Сен-Дени, участвовавший в крестовом походе в качестве капеллана 
Людовика VII, оставил нам рассказ о произошедшем: «Магистр ордена Храма, сеньор 
Эврар де Барр, человек, уважаемый за свое благочестие и служивший примером 
мужества для рыцарей» дал туркам отпор

...с помощью своих братьев, с мудростью и отвагой руководя защитой того, что 
принадлежало им, и изо всех сил и со всей храбростью обороняя принадлежавшее 
другим. Со своей стороны король, который с удовольствием смотрел, как они 
сражаются, пожелал подражать им; он распорядился, чтобы вся армия старательно 
следовала примеру рыцарей Храма, зная, что, когда голод подтачивает 
человеческие силы, только единство намерений и мужество может поддержать слабых.
 Итак, в этом опасном положении, по всеобщему согласию, было решено, что все, 
бедные и богатые, объединятся в одно взаимное братство с братьями Храма и 
поклянутся во имя своей веры не бросать лагерь и во всем подчиняться магистрам, 
которых им дадут. И они признали магистром некоего Жильбера..."3
         
        Этот Жильбер разделил рыцарей на группы по пятьдесят человек, передав 
каждую из них под командование одного тамплиера. Он отвел каждому отряду свое 
определенное место, приказав сохранять спокойствие под стрелами и не покидать 
рядов без соответствующего приказа.
        Рыцари и пехотинцы, которые еще недавно поступали только по-своему — по 
примеру Жоффруа де Ранкона, этого «вестника смерти и потерь», — теперь 
покорились железной дисциплине профессионалов войны, каковыми были тамплиеры. 
Выстроенная таким образом колонна, следующая в сомкнутом порядке, защищенная с 
флангов треугольными щитами пехоты, без помех пересекла горы и вышла к 
прибрежному городу Адалия (современная Анталия). Более того, благодаря 
стремительным вылазкам то одного, то другого отряда в пятьдесят человек, 
послушно выполнявших распоряжения своего «магистра», крестоносцы смогли нанести 
своим противникам тяжелые потери.
        Читатель наверняка уже обратил внимание на выражение, использованное 
Эдом де Дейлем: «Все, бедные и богатые, объединятся в одно взаимное братство с 
братьями Храма». Чуть далее он снова повторяет ту же мысль: «Благодаря нашему 
братскому единению мы четырежды обращали противника в бегство». Таким образом, 
все выглядит так, как будто целая армия, без различия рангов и классов, 
вступила в большую семью confratres — «собратьев» ордена Храма; тех, кто, не 
принеся положенного обета, подчинялся руководству тамплиеров, участвовал с ними 
в жестоких сражениях и разделял славу иерусалимского воинства. Нет никакого 
сомнения в том, что, теснимые турками, крестоносцы думали, что Бог карает их за 
грехи. Дисциплина ордена Храма, которой они добровольно подчинились (может быть,
 дав клятву?), стала для них формой покаяния. Желая искупить свои грехи, они 
положились на посредничество бедных рыцарей Христовых и их магистра Эврара де 
Барра, человека, «уважаемого за свое благочестие...», как сообщает нам Эд де 
Дейль. На несколько дней все они стали рыцарями Христа.
        Всего на несколько дней! Крестовый поход закончился самым плачевным 
образом. Людовик VII оставил часть своей армии в Адалии, где она была перебита, 
и отправился на корабле в Антиохию. Позднее крахом окончился поход на Дамаск.