ух, освежая одежды стоящих на вознесшейся над долиною каменной платформе. 
Впечатление явившейся в мир новой непререкаемой силы. Все началось с невнятных 
переговоров грома над отдаленными вершинами гор, и вот уже результат этого 
бормотания здесь. Длинные изогнутые струи полоснули по четырем граням башни 
повернутым на восток. И вот весь Агумон во власти воды, жадно изливающейся с 
небес. Что замок? Что долина? Забурлило, выходя из берегов Мертвое море и 
Генисаретское озеро, потоки мутной грязи хлынули с гор, смывая Тивериаду, 
Беф-Сан, Агаддин. Самое Средиземное море яростно ступило на гибнущую землю и 
вскоре вся Палестина оказалась под его властью. Был смыт и исчез под волнами 
Святой город Иерусалим. Могло показаться, что навсегда.
Но некому было это видеть. Четыре монаха медленно, как тяжелые мысли, 
спускались по винтовой лестнице в толщу башни.



ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ТАИНСТВЕННЫЙ ВИЗИТЕР

Принцесса Изабелла очень тяжело переживала свое поражение в споре за корону 
Иерусалимского королевства. Как все сильные натуры, более она страдала от 
потери уверенности в себе, чем от агрессии обстоятельств. После торжественно 
обставленного бракосочетания сестры, она тут же отбыла в Яффу и всю дорогу 
промолчала.
То, что она так тяжко переживает случившееся, было неприятным открытием для ее 
возлюбленного и спутника Рено Шатильонского. И раньше, в моменты самого 
безоблачного счастья, ему мерещилась некая тень, меж их душами. И, 
присмотревшись, он различал, что у этой тени очертания короны Иерусалимского 
королевства.
Изабелла была влюблена в Рено, как только может быть влюблена женщина, но 
помимо женщины в душе Изабеллы находилась еще и королева, которой она себя 
никогда не переставала считать. Но как быть с Рено? Расстаться с ним — никогда! 
Выйти за него замуж — тем более! Она не могла отказаться ни от трона, ни от 
возлюбленного. Возлюбленный чувствовал, что в душе Изабеллы происходит 
непрерывная, а главное скрытая от него работа. Его ревность к этому 
неодушевленному предмету, к этому «стулу», как он именовал трон в порыве ярости,
 становилась все сильнее и обида все горше.
Рено даже обрадовался в глубине души, что планы Изабеллы, столь сокрушительно 
рухнули у всех на глазах, обрадовался, что была посрамлена та часть ее гордости,
 что была связана с венценосными планами. Он знал, до известной степени, 
конечно, свою возлюбленную, и надеялся, что пережитое унижение выжжет из ее 
сердца всякую мысль о возвращении в Иерусалимский дворец. Он, как и все 
присутствовавшие на спектакле разоблачения, понял, с какой силой придется 
столкнуться при попытке сместить этих двух ничтожеств, Гюи и Сибиллу. 
Тамплиерский монстр, не подававший очевидных признаков жизни, внезапно показал 
из-под поверхности житейского моря свою чудовищную спину и зрелище это на время 
парализовало всякую возможность реального сопротивления.
Все, кто в ту ночь после венчания и молчаливого, хотя и сверхъестественно 
пышного пира, расходились по домам, и патриарх Гонорий, и Конрад Монферратский 
и бароны, и богатые горожане, уносили в душе глубоко запрятанный сосуд 
ненависти к этой неодолимой силе. И маскировал эту ненависть, не давая ей даже 
блеснуть на дне глаз, страх.
Состояние Рено Шатильонского было совершенно другим. О всемогуществе ордена 
храмовников он был прекрасно осведомлен и до этого, и имел основания 
рассчитывать, что в этот раз мерзейшая мощь поможет ему в его счастье.
Надеждам этим сбыться было не суждено. Он это почувствовал еще по дороге в Яффу.
 Он не удержался и сказал, что столь явная и горькая тоска по несбывшемуся 
желанию стать Иерусалимской королевой, унижает их любовь.
Изабелла посмотрела на него своим особым, затуманенным взглядом и сказала.
— Почему несбывшемуся?
— Так вы намерены продолжать эти усилия?
— Не могу же я позволить, чтобы на троне сидела эта безмозглая курица, моя 
сестра.
Рено вспыхнул.
— Но тогда нам нужно объясниться!
— Что вы хотели узнать, граф? — Изабелла изо всех сил старалась придать своему 
лицу равнодушно-задумчивое, «королевское» выражение.
— Например, какая роль отведена мне в ваших дальнейших планах. И отведена ли 
вообще какая-нибудь?
— Не кажется ли вам, что мужчина роняет свое достоинство, задавая подобные 
вопросы женщине, с которой он делит ложе?
— Ну что же, несмотря на то, что вы всего лишь хотели меня оскорбить, вы дали 
мне ответ по-существу. Прощайте, принцесса.
И граф ускакал.
Разумеется, этим разговором ничего не кончилось, и не могло кончиться. Они 
любили друг друга, любили сильно, и немедленно по прибытии в Яффу, стали искать 
встречи, раздумывая лишь над способом примирения, который бы не слишком унизил 
их достоинство. Граф, который, казалось бы, во исполнение своей угрозы, должен 
был бы уехать из города, лишь переменил образ жизни. Непрерывная охота стала 
содержанием ее. День за днем, неделя за неделей он носился по лесам, окружавшим 
в ту пору город. Но даже это наилюбимейшее из развлечений средневековой знати, 
не могло полностью отвлечь его от мыслей об Изабелле. Пробовал он бражничать, 
возили к нему во множестве разного рода девиц, но это помогало еще меньше.
Принцесса тоже была занята своего рода охотой. Двор ее после известных событий, 
стал неудержимо таять. Нюх придворного превосходит своей чувствительностью нюх 
крысы, и прежде, чем та побежит с тонущего корабля, он уже унесет ноги от 
неудачливого претендента на престол. Приемы и балы на первом этаже ее 
небольшого дворца стали еще пышнее и интереснее. Средства у принцессы для этого 
были. Сестрица Сибилла,