|
сть
обычного права. Нельзя было выдвигать обвинения
против отсутствующего брата. Обвинение
должно было формулироваться беспристрастно,
четко и обстоятельно. Устав не признавал неполных
признаний, так же как и надуманных обвинений.
Требовалось выступать уверенно и говорить в лицо,
вслух, невзирая на уважение и не заботясь об унижении
товарища, с которым обвинитель мог находиться
в дружеских отношениях. Нужно было действовать
во благо ближнего, то есть руководствоваться
заботой о спасении его души и исключительно милocepдиeM,
а не опасением потерять брата или желаHиeM
сбить с него спесь. поэтому к командору обращались
со следующей просьбой:
- Прекрасный сир (или командор), дозвольте мне
поговорить с таким-то братом.
Когда разрешение давалось, обвинитель вставал,
обращался к тому, кого хотел «поправить», В ответ на
что тот тоже должен был встать, снять головной убор
и приветствовать. Обвинитель провозглашал:
- Прекрасный брат, моли о милости за такое-то
прегрешение ...
и он должен был в сдержанных выражениях объяснить,
где, когда и как обвиняемый нарушил правила.
При этом обвиняемый должен был сознавать, что
выступающий брат говорит ради его же блага. Ему не
следовало раздражаться, но, напротив, принять порицание
и ответить на него, стоя на коленях:
- Прекрасный сир, я молю о милости Бога, Приснодеву
Марию, вас и братию за то, в чем меня упрекнули.
Однако можно было оказаться в роли напрасно
обвиненного - не по злому умыслу, но вследствие
нечаянной ошибки. Если человек был невиновен, он
имел право - и был обязан - отрицать свою вину, не
проявляя при этом ни раздражения, ни чрезмерного
негодования. Следовало отвечать со смирением и
кротостью в следующих выражениях:
108
- Прекрасный сир, я молю Бога, Приснодеву Марию,
и вас, и братию простить меня за то, в чем меня
обвиняют, но нахожу, что в действительности дело
обстояло иначе.
Или же:
- Нет, мессир, благодарение Богу, я никогда не совершал
такого!
Либо же так, если можно было сослаться на опpaBдaTeльHыe
мотивы или на смягчающие обстояTeльcTBa:
- Сир, дело обстояло иначе.
В таком случае именно от обвинителя требовалось
привести доказательства своих слов, если это
представлялось возможным. получив разрешение
председательствующего, обвинитель указывал на
свидетелей проступка:
- Сир, здесь присутствуют братья, которым известны
обстоятельства случившегося.
Председатель капитула поддерживал это требование:
- Если есть здесь братья, которым известно это
дело, пусть они предстанут перед нами.
Один за другим свидетели вставали с места и становились
напротив председателя. В своих свидетельских
показаниях они должны были строго следовать
истине, под страхом совершения тяжкого греха и серьезного
проступка не следовало «говорить О других
ни по приязни, ни по недоброжелательству».
Обвиняемый, будучи уверен в собственной правоте,
мог в свою очередь упрекнуть обвинителя.
Если один или другой или оба сразу оказывались
виноваты, председатель повелевал им удалиться и
совещался с капитулом относительно достойного
наказания. Следовало сохранять в полной тайне неизбежные
дебаты и разногласия. Мы увидим ниже,
какие санкции применялись к болтливым братьям.
Не следовало рассказывать и о неудаче председателя,
если он, произнося свой вердикт, не мог добиться
единодушия в пользу той или иной стороны.
Если какого-либо брата признавали виновным в
ряде проступков, то определение наказания для него
109
могло вызвать замешательство. Наказать можно
было только за одно нарушение, хотя бы их было допущено
десять, но мера наказания, видимо, ужесто-
чалась.
Светский человек или монах иного монастыря не
мог выдвинугь обвинений против тамплиера, это допускалось
только внугри Ордена - таково было
|
|