асти - короля
Иерусалимского и его баронов. Тогда как дух крестоносного
движения приходил в упадок, тамплиеры -
правда, совместно с госпитальерами и тевтонскими
рыцарями - поддерживали присутствие христианства
на Востоке, но ценой каких жертв! Хотя отныне
политический реализм стал вытеснять духовность,
они упорствовали в своем гордом ирреализме, ставя
выше собственных интересов и собственной безопасности
отвоевание Иерусалима, обладание Гробом
Господним. Сделавшись анахронизмом и, несо-
14
мненно, понимая это, они, безумно гордые осознаHиeM
самих себя последними из могикан, хотели до
конца оставаться рыцарями Божьими, честью Церкви
и христианского мира, черпая свой горестный
кураж в самой этой катастрофической, если не сказать
безнадежной ситуации.
Горячее восхищение, даже боготворение, изведанное
ими вначале, сменилось ненавистью к ним, когда
они были изгнаны из Святой Земли. Стали раздаваться
голоса недоброжелателей, распалявшихся
алчной завистью к их владениям. Но они отказывались
слушать этот ропот толпы или же пренебрегали
ею. Оставшись теми же, что и в свои первые дни, разве
могли они постичь, что мир, некогда породивший
их, отрекся от возвышенного и уже непохож на себя,
а старинный рыцарский идеал, отжив свое, превратился
в карикатуру?
Могущество Ордена, его богатство не переставали
беспокоить правителей. Как они могли использовать
рыцарей Храма, после того как Иерусалим был безвозвратно
потерян? Надо было найти ответственного
за это поражение Запада. Филипп Красивый и его
подручные прибегли к коварному ухищрению, ложно
вменив в вину тамплиерам неумелые действия,
преступления и пороки. Недостатка в сообщниках у
них не было: это и прелаты, затаившие вражду к
Ордену, и клирики, давно уже снедаемые страстным
желанием возвратить себе десятины, коими пришлось
им пожертвовать, и сам папа, до своего избрания
натерпевшийся от интриг того же короля. Филипп
Красивый, возможно, и был наделен своеобразным
величием, но, являясь при этом фальшивомонетчиком
и притеснителем евреев по необходимости,
он наиболее полно воплотил в себе антикрестоносное
начало. Напротив, Орден тамплиеров олицетворял
собою все, что королю было ненавистно: независимость,
бескорыстие, героическую готовность идти
на риск, приоритет веры. Вполне логично, что Филипп
и сделал из него козла отпущения. Мастерски
проведенный им процесс, признания узников, вырванные
под пытками его палачами или же вытяну-
15
тые обманными обещаниями, чередовавшимися с
угрозами и показом мучений, причинявшихся их
братьям, ни в коей мере не омрачили славу тамплиеров
и не запятнали их историю. С тех пор, а особенно
в наше время, множество авторов, несмотря на заBepeHия
в приверженности правде, вновь и вновь
проводили процесс над ними. Они не задавались вопросом,
пострадали ли храмовники безвинно, а
спрашивали, в чем и в какой мере была их вина. Пренебрегая
сделанным тамплиерами, они неустанно
записывали на их счет главные обвинения, придуманные
в окончательной редакции Филиппом Красивым
и его легистами. Тем самым они лишь усилили
подозрения, брошенные на Орден беззаконной
процедурой, и сгустили окружавшую его атмосферу
недоброжелательства.
И тем не менее нет необходимости прибегать ни к
эзотерике для оправдания соблюдения тайны капитулами,
впрочем, характерного для всех религиозных
организаций, ни к алхимии для обнаружения
богатств тамплиеров! Нет недостатка в картуляриях,
позволяющих с точностью проследить деятельность
Ордена на протяжении многих лет: дарственных,
купчих и меновых грамот, ссудных контрактов, банковских
реестров, сделок и арбитражных решений,
прекращавших неизбежные тяжбы, связанные с управлением
разбросанными по большой территории
имениями и получением самых разных прав.
Устав Ордена, в своих посл