нен,
действительно намереваясь вернуться в Святую
Землю и возвратить потерянные замки, то какое
отсутствие здравого смысла! Возможно, этот несчастный
в своем тщеславии просто не хотел уступить
дорогу магистру Ордена госпитальеров. Другой на
его месте, отождествляя себя с Орденом, постарался
бы красноречиво выразить всю безмерность подобной
жертвы. Или же, помня о предназначении Ордена
Храма, постарался бы разобраться, соответствует
ли слияние двух орденов интересам христиан в Святой
Земле. Но Жак де Моле не отличался ни глубиной
мышления, ни красноречием. Захваченный врасплох
демаршем Климента У, он упирался, лукаво копаясь
в мелочах и обходя молчанием главное.
ордер на арест
Филипп Красивый, к сожалению, узнал об этом
послании. Он прекрасно понимал, с каким человеком
имеет дело, и действовал, сообразуясь с обстоятельствами,
при этом сохраняя напускную добродетель.
Хотя общественное мнение было не столь благожелательно
к тамплиерам, как до потери Святой
Земли, оно в целом не было враждебным. На Орден
еще не возлагали прямой ответственности за случившееся
несчастье. Смерть Гийома де Божё и жертвы
храмовников в Акре были известны. Тем людям не
вменяли в вину неуспех. Представители из народа
несколько перебарщивали, повторяя, что король
Франции и прелаты не исполнили своего долга полностью.
Если бы удалось доказать, что храмовники
были виновны, то ничего не стоило бы возложить на
них ответственность за поражение. И вот на конкла-
210
ве в Перусе (близ Ажена) один предатель выдвинул
страшные обвинения против Ордена. Его звали Экьо
де Флуаран. До того он поделился своими соображениями
с королем Хаймом II Арагонским, но тот его
выгнал. Филипп Красивый, н;апротив, внимательно
выслушал его. Он сразу понял - ибо отличался острым
умом и дьявольской изобретательностью - все
преИМ}'IЦества, которые можно было извлечь из этих
обвинений, если придать им видимость истины.
Юристы его Совета, и особенно Гийом де Ногаре,
взялись подобрать свидетелей среди братьев, исключенных
из Ордена. Их клеветническую информацию
король представил папе Клименту V, который
проживал не в Риме, а в Пуатье - существенная деталь.
Климент V признал обвинения лживыми или,
по крайней мере, преувеличенными. Однако испытывая
сильное давление со стороны французского
короля, которому он был обязан своим избранием,
папа все время пребывал в нерешительности, к тому
же совершенно теряясь перед этим государем, достаточно
дерзким и циничным, чтобы распорядиться
наградить пощечиной папу Бонифация, который
после этого умер от позора и огорчения 21 • Папа бьm
способен лишь на слабые попытки сопротивления,
вроде мелких бунтов, не получавших дальнейшего
развития. Он бесконечно вилял, трясясь за свое место
и предпочитая праздные разговоры с кардиналами
решительным действиям. Он не мог определиться,
к какой стороне ему лучше примкнуть, поскольку
магистр Ордена Храма в свою очередь тоже доставлял
ему беспокойство. Видя, как волны клеветы накаTыBaюT'
словно по волшебству, на его Орден, Жак де
Моле потребовал у папы учинить расследование. Само
по себе это требование предполагало его невиновность,
но при данных обстоятельствах оно было
непростительной ошибкой. 24 августа 1307 года
Климент V объявил Филиппу Красивому, что желает
начать расследование, и просил кое-что уточнить.
Король посчитал, что Климент V хочет его обмануть,
21 Пощечину ему дал Гийом де Ногаре (прим. пер.).
211
что расследование, если оно и состоится, станет пустой
тратой времени и не приведет ни к чему, кроме
нескольких поверхностных реформ. Король мог даже
опасаться, что результат проводимого Климентом
следствия поставит Орден в большую зависимость
от п