ремя 
латинофильского императора Мануила, (1143—1180), на Востоке появляются в 
греческой оболочке настоящие западноевропейские феодальные названия вроде 
леннике (?????? = ?редневековому латинскому слову ligius). Интересно отметить, 
что когда крестоносцы четвертого похода, то есть западноевропейские феодалы 
стали устраиваться на занятых ими территориях Восточной империи, они нашли 
местные земельные отношения весьма схожими с западными и без труда приспособили 
их к своим западным рамкам. Пожалования византийских государей в одном 
документе начала XIII века называются феодом (de toto feudo, quod et Manuel 
quondam defunctus Imperator dedit patri meo). Другой документ того же времени 
свидетельствует, что западные завоеватели продолжали держать покоренное 
население в прежних условиях жизни, ничего больше от него не требуя, как только,
 что оно обычно делало во времена греческих императоров (debemus in suo statu 
tenere, nihil ab aliquo amplius exigentes, quam quod facere consueverant 
temporibus graecorum imperatorum). Обильный материал для изучения феодальных 
отношений на территории Византии дает Морейская хроника. Институт проний 
просуществовал до конца империи.
      Изучение вопроса о пронии в Византии, взятого в связи с харистикием и 
военными участками, заслуживает самого глубокого внимания и может привести к 
любопытнейшим результатам не только в смысле лучшего и более правильного 
уразумения земельных отношений и вместе с ними вообще внутренней жизни империи, 
но и в смысле поучительных и разъясняющих аналогий с другими странами, 
западными, славянскими и мусульманскими, включая сюда и позднейшее Оттоманское 
государство.
      Термин «прония» является довольно обычным в сербских памятниках. Если же 
обратиться к русской истории, то иногда пронию сопоставляют с русским 
«кормлением». Но в последнем случае говорится, что в русском «кормлении» 
служебный характер не связывается с территорией, и что под «кормлением» 
разумеется лишь управление городом или волостью с правом брать с них доходы 
(кормы и пошлины) в свою пользу. Поэтому византийская прония  соответствует 
скорее поместью  Московского государства, то есть земле, данной служилым людям 
именно за военную службу.
      Римский патронат (patrocinium), или западноевропейская 
коммендациямундиум, также хорошо известны в Восточной империи. Кодексы 
Феодосия и Юстиниана содержат целый ряд указов, начиная с IV века, в которых 
патронат частных лиц, именуемый в кодексах patrocinium, сурово карался, так как 
люди, отдававшие себя под защиту более богатых, хотели этим самым избавиться от 
несения различных государственных повинностей, чего государство допустить не 
могло. В новеллах же Юстиниана и позднейших государей появляется и 
соответствующий равнозначащий греческий термин для patrocinium, а именно 
«простасия» (?????????), ?о есть «предстательство, защита», которая, в какой бы 
форме она ни проявлялась, подвергалась запрещению. Но, несмотря на 
запретительные меры центрального правительства, крупные землевладельцывластели 
продолжали столь выгодную для них практику патронатапростасии, являясь как бы 
третьим лицом, какимто посредником между государством и податным населением, и 
с этим злом императорская власть справиться не могла. Новелла Романа Лакапина 
от 922 года, запрещающая властелям делать какиелибо приобретения от бедных, 
упоминает среди первых способов угнетения последних простасию, то есть патронат.

      Институт иммунитета (immunitas) известен также в Византии под словом 
экскусии, или экскуссии (??????????), ?оторое представляет собою вместе с 
производным от него глаголом (????????????, ??????????????) ?е что иное, как 
грецизированное латинское слово excusatio (глагол excusare) с аналогичным 
значением. Ввиду того, что до самого последнего времени ученые, специально 
занимавшиеся или вообще интересовавшиеся экскуссией, исходили из того положения,
 что самый ранний хрисовул, жалующий экскуссию, относится лишь к половине XI 
века (к 1045 году), не могли видеть в этом институте, оторванном на столько 
веков от римского времени, пережитка прежнего иммунитета и происхождение 
экскуссии старались объяснить иными влияниями. Один ученый, Н. Суворов, ведет 
начало византийских иммунитетовэкскуссий к западным источникам, к подражанию 
западному образцу, перешедшему в Византию уже в германской оболочке. По его 
мнению, «невозможно установить историческую связь между ними и иммунистами 
римского права. Если даже и предположить, что германский иммунитет имеет 
римские корни, то в Византию он перешел уже во франкском образе». Другой 
исследователь, специально занимавшийся вопросом об экскуссии, П. А. Яковенко, 
не соглашаясь с только что приведенным мнением, приходит к мысли о том, что это 
учреждение возникло и развилось в Византии самостоятельно, но тем не менее 
отказывается приводить в связь экскуссию с римским иммунитетом, так как между 
этими двумя понятиями замечаются сильные различия. По его словам, «римский 
иммунитет уступал место средневековому, и именно уступал, а не видоизменялся… 
Начало экскуссии следует искать в той политической неурядице, которая возникла 
в Византии вследствие перерождения римских государственных порядков. Наряду с 
ней оказывало свое влияние смешение публичноправовой точки зрения на 
государство с частноправовой. Под действием этих причин создалось зерно 
экскуссии — воспрещение доступа представителям государственной власти во 
владения пожалованного и даровано было ему право собирать казенные доходы».
      Надо иметь в виду, что оба латинских термина — immunitas и excusatio — в 
римских законодательных памятниках совпадают друг с другом, и попытки 
ученыхюристов установить между ними различие не привели к окончательным 
результатам.
      Уже в кодексах Феодосия и Юстиниана мы встречаем ряд суровых предписаний 
против податных изъятий, которые называются immunitates или выражаются 
посредством глагола excusare.
      Из византийского времени до нас дошли документы с пожалованием 
иммунитетовэкск