хов, и хотя редко 
отваживалась на прямое возбуждение политических страстей, тем не менее нередко 
серьезно озабочивала правительство, которое тем более могло опасаться 
неприязненных действий этой темной силы, чем труднее было, с одной стороны, 
следить за этими действиями и чем восприимчивее, с другой, была общественная 
среда к этим действиям. Жалкий, забитый, невежественный и потому легковерный и 
суеверный народ, постоянно разоряемый и внешними врагами и правительственными 
чиновниками, обремененный чрезмерными налогами, стонавший под тяжестью 
привилегированных классов и иностранных купцовмонополистов, был чрезвычайно 
восприимчив к инсинуациям, выходившим из углов, населяемых представителями 
темной силы, тем более, что она, как образовавшаяся среди того же народа и под 
теми же условиями, владела тайной затрагивать в решительную минуту все фибры 
народной жизни. Особенно восприимчива была к этим инсинуациям народная масса в 
самой столице… Темная сила со своей оппозицией правительству выступала под 
разными знаменами; но ее оппозиция была особенно опасна для главы государства, 
если на ее знамени выставлялось магическое слово „православие“. К арсенитам при 
Михаиле Палеологе примыкали также приверженцы ослепленного царевича Иоанна 
Ласкаря.
      Агитация арсенитов в столице, обеспокоив Михаила, заставила правительство 
прибегнуть к мерам принуждения и строгости. Последнее же обстоятельство 
принудило арсенитов бежать из столицы, где до тех пор почти исключительно 
сосредоточивалась их деятельность, и этим самым открыло для их темной 
пропаганды провинции, население которых толпами стекалось слушать их. 
возбуждающие речи, направленные против императора и в защиту и возвеличение 
низложенного патриарха. Смерть самого Арсения не прекратила раскола, и после 
его смерти борьба продолжалась. По словам И. Е. Троицкого, борьба партий при 
Михаиле «своим лихорадочным воодушевлением и неразборчивостью в средствах 
напоминала самые шумные времена борьбы ересей IV, V и VI веков».
      Лионская уния во многом изменила положение партии арсенитов, как таковой. 
Уния затронула гораздо более широкие и существенные интересы Греческой церкви, 
а именно, ее коренную основу — православие. Арсениты со своими узко партийными 
интересами и счетами отошли на время на задний план, так как общественное и 
правительственное внимание было направлено во внутренней жизни страны почти 
исключительно на вопрос об унии. Этим объясняется, на первый взгляд, странное 
молчание историков о деятельности арсенитов во все время, начиная с Лионской 
унии до смерти Михаила VIII. Есть все же туманное известие о том, что в 1278 г. 
в Фессалии или в Эпире собирался Арсенитский собор. Основной его задачей было 
обеспечение триумфа дела аресенитов и прославление памяти Арсения.
      Чувствуя упорную, явную и тайную оппозицию своим униатским планам, Михаил 
в последние годы своего правления отличался большой жестокостью. Его преемник и 
сын Андроник II Старший получил в церковной жизни в наследство от отца два 
трудных дела: унию и раздоры арсенитов с господствующей церковью. Прежде всего, 
новый государь торжественно отрекся от унии и восстановил православие. «Всюду,
 — как пишет источник (Григора), — разосланы были гонцы с царскими указами, 
которыми объявлялось исправление церковных беспорядков, возвращение всех, за 
ревность свою о церкви подвергшихся ссылке, и помилование испытавшим другое 
какоелибо бедствие». Проведение этого дела не представляло больших затруднений,
 так как известно, что громадное большинство восточного духовенства и общества 
было против соединения с Римской церковью. Лионская уния, не оправдав ожиданий 
ни той, ни другой стороны, просуществовала формально восемь лет (1274—1282 гг.).

      Разрыв с унией знаменовал собой также торжество идей зилотов и арсенитов, 
которые были убежденными врагами унии, «унионистов» и всего «латинского». Но 
арсениты не довольствовались этим. Они приняли участие на стороне Ласкарей в 
политическом заговоре против императора, надеясь, в случае успеха, получить 
исключительное влияние в государстве. Однако, заговор арсенитов был вовремя 
открыт и подавлен, после чего арсенитский раскол постепенно исчез, не пережив 
Андроника Старшего, который, несмотря на все испытанные со стороны арсенитов 
неприятности, согласился в конце концов на торжественное примирение их с 
церковью. Если после примирения некоторые из присоединившихся 
раскольниковарсенитов снова «отпали от единомыслия и снова начали жить 
особняком в расколе», то это, по словам И. Е. Троицкого, «был уже последний, 
предсмертный порыв пережившего себя движения, ни в ком не нашедшего отклика, и 
вскоре исчезнувший без следа вместе с этими последними его представителями в 
новых гражданских и церковных смутах».
      В связи с отменой унии и торжеством православной политики к концу XIII 
века крепнет и усиливается опирающаяся на монашество и на его идеалы партия 
зилотовревнителей. В XIV веке они развивают кипучую деятельность, не 
ограничивавшуюся лишь церковными вопросами, но и увлекавшую их в борьбу 
политических партий и общественных течений. Зилоты, например, принимали живое 
участие в солунских смутах XIV века, преследуя политические, недостаточно еще 
разъясненные задачи и стоя на стороне императора Палеолога в его борьбе с 
Кантакузеном, что позволяет одному ученому называть зилотов в данном случае 
«легитимистами». Сравнительно недавно румынским ученым О. Тафрали в науке 
сделана интересная попытка изложить политическую идеологию зилотов на основании 
одной неизданной речи известного византийского мистика XIV века Николая 
Кавасилы.
      Идеалы зилотов и монашества одерживают постепенно верх над белым 
духовенством в первой половине XIV века. Это движение разрешилось полным 
торжеством афонских иноков над константинопольским патриархатом в эп