етов мечети в Дамаске, а 
свободное пространство рядом с могилой Мухаммеда в Медине будет служить могилой 
Иисуса, когда Он умрет после Своего второго пришествия557.
      Постепенно борьба между империей и халифатом приобретала характер 
Священной войны. Результаты же были неудовлетворительными и для греков, и для 
арабов, ибо греки не овладели Иерусалимом, а арабы не смогли взять 
Константинополь. «Под влиянием этого, – писал В.В. Бартольд, – среди христиан, 
так как и среди мусульман, идея триумфа государства была вытеснена идеей 
покаяния; и с одной, и другой стороны ожидали конца света. Обоим противникам 
казалось, что было бы справедливым достижение как раз перед концом света 
финальной цели государств. В латинском мире, как и в греческом, 
распространилась эта легенда, что перед концом света христианский государь 
(франкский король или византийский император) войдет в Иерусалим и передаст 
свою земную корону Спасителю, тогда как мумульмане ожидали, что концу света 
будет предшествовать падение Константинополя»558. И не случайно, что 
царствование «единственного благочестивого» омеййадского халифа Омара II 
(717–720) увидело столетие хиджры (около 720 года), когда конец мусульманского 
государства и одновременно конец света ожидались после неудачной осады 
Константинополя, во времена предшествующего халифа, Сулеймана559.
      Четырнадцатью годами позже, в 732 году, арабское продвижение из Испании в 
Западную Европу было успешно остановлено при Пуатье Карлом Мартеллом, 
всемогущим майордомом слабого франкского короля560.[науч.ред.47]
      После поражения 718 года, арабы при Льве III уже не предпринимали 
серьезных военных действий против империи, тем более что им стала грозить с 
севера, повидимому, со стороны Кавказа, хазарская опасность. Известно, что Лев 
III устроил брак своего сына и наследника Константина с дочерью хазарского 
кагана, который и стал поддерживать своего нового родственника. Итак, Лев III в 
борьбе с арабами нашел себе двух иноземных союзников: сначала болгар, позднее 
хазар. Но тем не менее, арабы не были спокойны и, производя свои нападения в 
Малой Азии, все еще иногда глубоко заходили на запад, даже, например, до Никои, 
т.е. почти что до берегов Пропонтиды. В конце своего правления Льву удалось 
нанести арабам сильное поражение при Акроиноне, во Фригии (теперь город Афиун 
Кара Хиссар на железной дороге в Конию). Арабы вынуждены были после этого 
очистить западную часть Малой Азии и отступить к востоку.
      С битвой при Акроиноне мусульмане связывают легенду о турецком 
национальном герое Саййиде Баттал Гази, борце за веру, могилу которого 
показывают даже сегодня в одной из деревень на юг от Эскишехра (средневековая 
Дорилея). Историческим прототипом этого героя был борец за веру Абдаллах 
алБаттал, который пал в битве при Акроиноне561. Задача борьбы с арабами была 
блестяще разрешена Львом III.
      В середине VIII века в арабском халифате вспыхнули тяжелые внутренние 
смуты в связи с переменой династии: Омайяды были свергнуты Аббасидами. 
Последние перенесли столицу и центр всего управления из Дамаска в далекий от 
византийской границы Багдад, на р. Тигр. Все это позволило преемнику Льва III 
Константину V рядом успешных походов продвинуть границу империи далее на восток 
на всем протяжении Малоазиатского полуострова.
      Однако во времена Ирины, при халифе альМахди, арабы снова начали 
успешные наступательные действия в Малой Азии, и в 782–783 годах императрица 
была вынуждена начать переговоры о мире. Итоговое соглашение, заключенное на 
три года, было очень унизительным для империи. Императрица взяла на себя 
обязательство платить арабам ежегодную дань в размере девяноста или семидесяти 
тысяч динаров (денариев) в полугодовых взносах. Весьма вероятно, что войска, 
посланные Ириной в Македонию, Грецию и Пелопоннес в том же году (783) для 
подавления славянского восстания, были взяты с восточного фронта. Это ослабляло 
положение Византии в Малой Азии. В 798 году, после успешных операций арабской 
армии при халифе Харун арРашиде, был заключено новое мирное соглашение с 
Византийской империей, сводившееся к уплате дани, как при халифе альМахди. 
Очень активные отношения были между императорами исаврийской династии и 
болгарами. Последние, недавно утвердившись на нижнем Дунае, должны были прежде 
всего отстаивать свое еще мало устроенное политическое существование против 
попыток Византии уничтожить дело Аспаруха. Условия же внутренней жизни Болгарии 
в VIII веке были в этом смысле очень затруднительны: с одной стороны, отдельные 
болгарские орды и их вожди соперничали друг с другом изза верховной власти 
хана и создавали династические смуты; с другой стороны, пришлые победители, 
тюркские болгары, должны были вести борьбу с покоренными ими славянами 
полуострова. Болгарские ханы конца VII и начала VIII века искусно действовали 
по отношению к своему самому опасному врагу, Византии. Как уже было замечено 
выше, болгары помогли Юстиниану II снова овладеть престолом, а Льву III оказали 
существенную помощь при отражении им арабов от Константинополя. После этого в 
течение тридцати с лишком лет византийские писатели ничего не говорят о 
болгарах. Во всяком случае, при Льве III болгары сумели сохранять с В