земном и Эгейском морях, 
с одной стороны, и основание болгарского государства на северной границе и 
постепенное продвижение к столице, берегам Эгейского моря и в Грецию живших на 
Балканском полуострове славян, с другой стороны, создавали новые условия для 
жизни Константинополя, который уже не чувствовал себя в прежней безопасности. 
Он, как известно, черпал свои силы именно из восточных провинций; но одна часть 
последних в середине VII века ушла изпод власти империи, другая же часть 
подвергалась опасности. В связи с этими новыми создавшимися условиями должен 
быть рассматриваем план императора Константа II покинуть Константинополь и 
возвратить столицу в старый Рим или во всяком случае в какойлибо итальянский 
центр.
      Хронисты объясняют отъезд императора из столицы тем, что он, убив одного 
из своих братьев и сделавшись вследствие этого ненавистным народу, вынужден был 
бежать523. Но это объяснение едва ли может быть принято с исторической точки 
зрения.
      Дело было в том, что император не считал себя более в безопасности в 
Константинополе и поэтому обратил свое внимание на Запад. Кроме того, вполне 
возможно, что он, сознавая грядущую угрозу Италии и Сицилии со стороны арабов 
из Африки, решил личным присутствием укрепить власть империи в западной части 
Средиземного моря и не позволить арабам распространить их завоевания за пределы 
Египта. Может быть, император не имел в виду окончательно покинуть 
Константинополь, но хотел, ввиду новых условий, лишь дать империи второй центр 
на Западе, как то было в IV веке, чем и надеялся положить конец дальнейшему 
наступлению арабов на Запад. Во всяком случае, в современной исторической 
литературе в последнее время это стремление Константа II на Запад, несколько 
непонятное на первый взгляд, объясняется не расстроенным болезненным 
воображением императора, а условиями создавшейся тогда политической обстановки 
на востоке, юге и севере.
      Между тем дела в Италии также не обещали спокойных условий жизни. 
Равеннские экзархи, не чувствуя над собой изза дальности расстояния и 
сложности восточных событий крепкой власти императора, явно стремились к 
отпадению. С другой стороны, лангобарды владели большей частью Италии. Для 
императора оставался Рим, Неаполь, самый юг Италии с преобладающим греческим 
населением и остров Сицилия.
      Констант II, покинув Константинополь, через Афины отправился в Италию и 
после пребывания в Риме, Неаполе и на юге обосновался в сицилийском городе 
Сиракузах. В Италии он и провел последние пять лет своего царствования. Планы 
императора не удались. Его борьба с лангобардами успеха не имела. Сицилии 
начинали грозить арабы. Против императора составился заговор, и Констант II 
жалким образом был убит в одной из сиракузских бань (668 г.).
      С его смертью план перенесения столицы на Запад был оставлен, и сын 
Константа II, Константин IV, остался в Константинополе.
      
Религиозная политика династии. Монофелитство и «Изложение веры» (экфесис)
      
      Персидские походы Ираклия, возвратившие империи монофизитские области, 
Сирию, Палестину и Египет, снова поставили на очередь вопрос об отношении 
византийского правительства к монофизитам. Еще во время походов Ираклий уже 
вступил в переговоры с монофизитскими епископами восточных провинций, чтобы 
путем известных догматических уступок сделать возможным церковное примирение. 
Последнее казалось достижимым, если православная церковь согласится признать в 
Иисусе Христе при двух естествах одно действование (энергию, ????????) или одну 
волю (??????). От последнего греческого слова и самое учение о единой воле 
получило название монофелитства524. Антиохия и Александрия в лице своих 
назначенных Ираклием патриарховмонофизитов готовы были пойти навстречу 
подобному примирению. Константинопольский патриарх Сергий должен был также 
способствовать выполнению этого плана. Но против монофелитского учения восстал 
живший в Александрии палестинский монах Софроний, слова которого производили 
большое впечатление и угрожали нарушением примирительной политики Ираклия. Папа 
римский Гонорий, признавая вообще опасными споры о догматических вопросах, 
нерешенных вселенскими соборами, тем не менее признал правильным учение о 
единой воле. Между тем Софроний, возведенный в сан иерусалимского патриарха и 
получивший таким образом возможность иметь еще более сильное и широкое влияние, 
в своем синодальном послании к константинопольскому епископу со всей 
богословской ученостью доказывал несостоятельность монофелитского учения. Видя 
надвигавшуюся церковную смуту, Ираклий в 638 году издал составленный в 
христологической части патриархом Сергием указ, так называемый «экфесис» 
(???????) или «Изложение веры», который, как полагал император, мог бы 
примирить православных с монофизитами. «Экфесис» признавал в Иисусе Христе при 
двух природах одну волю. Однако, эта императорская мера не достигла желаемых 
результатов. С одной стороны, новый папа не одобрил «экфесиса» и, защищая в 
Иисусе Христе две воли и два действования, признал монофелитское учение ересью, 
что вносило совершенно неожиданную остроту в отношения императора к папе. С 
другой стороны, по самому времени опубликования «Изложение веры» уже не могло 
иметь того значения, на которое рассчитывал Ираклий. Главной целью императора 
было примирить восточные монофизитские провинции с православием. Но в 638 году, 
когда появился указ Ираклия, Сирия, Палестина и византийская часть Месопотамии 
уже не принадлежали Византии и находились во власти арабов. Оставался Египет, 
но и его дни были сочтены. Таким образом, монофизитский вопрос уже терял для 
Византии свою государственную важность, а вместе с этим терял значение и указ 
Ираклия; тем более, что подобные попытки религиозных компромиссов, при упорной 
неуступчивости большинства обеих сторон, никогда не давали удовлетворительных 
результатов и, конечно, вопроса не решали.