ященной земли Эллады и 
Пелопоннеса.
      Главное основание, на котором Фалльмерайер построил свою теорию, 
находится у церковного историка конца VI века Евагрия, где мы читаем следующее: 
«Авары, пройдя два раза до так называемой Длинной стены, овладели Сингидоном, 
Анхиалом и всей Грецией с другими городами и крепостями, все уничтожили и 
сожгли, в то время как большая часть войск находилась на Востоке»410.
      Упоминание у Евагрия о «всей Греции» дало Фалльмерайеру основание 
говорить об истреблении греческой народности в Пелопоннесе. «Авары» Евагрия его 
не смущали, так как в те времена авары нападали обычно сообща со славянами. 
Данное нападение Фалльмерайер относил к 589 году. Но коекакие остатки греков 
продолжали существовать. Окончательный же удар нанесла грекам в Пелопоннесе 
занесенная туда из Италии в 746 году чума. Сюда относится знаменитое место 
царственного писателя Х века Константина Багрянородного, который в одном из 
своих сочинений, говоря о Пелопоннесе, отметил, что после вышеупомянутой 
ужасной чумы «вся страна ославянилась и сделалась варварской»411. Год смерти 
императора Константина Копронима (775 г.) можно считать, по словам 
Фалльмерайера, гранью, когда опустошенная страна снова, и на этот раз уже 
совершенно, заполнилась славянами и, малопомалу, начала покрываться новыми 
городами, деревнями и поселками412.
      В следующем сочинении Фалльмерайер, без больших оснований, распространил 
свои выводы и на Аттику. Во втором же томе своей «Истории полуострова Морей» он 
выступает с новой, албанской теорией, по которой со второй четверти XIV века 
населявшие Грецию грекославяне были оттеснены и подавлены албанскими 
поселенцами, так что, по мнению Фалльмерайера, греческое восстание XIX века 
было делом рук албанцев.
      Теория Фалльмерайера, вызвавшая горячую полемику и не выдерживавшая 
серьезной научной критики, важна тем, что дала начало действительно строго 
научной разработке вопроса о славянском влиянии в Греции. Есть основания думать,
 что и сам автор теории, вообще любивший эффекты, не был в ней искренно убежден.

      Первым серьезным противником Фалльмерайера, глубоко изучившим вопрос о 
славянах в Греции, был немецкий историк Карл Гопф, выпустивший в 1867 году свою 
«Историю Греции с начала средневековья до нашего времени». Но Гопф впал в 
другую крайность, желая во что бы то ни стало умалить значение славянского 
элемента в Греции. По его суждению, славянские поселения в Греции существовали 
только с 750 по 807 год; до 750 года таких поселений не было. Что касается 
славянизации Аттики, то Гопф показал, что суждения Фалльмерайера по этому 
вопросу основывались на подложном документе413.
      Обширная литература по данному вопросу, часто разноречивая и несогласная, 
позволяет сделать заключение о том, что славянские поселения, и притом очень 
значительные, были в Греции с конца VI века, но, конечно, не имели своим 
результатом ни панславизации, ни полного уничтожения греков. Источники 
сохранили нам упоминания о славянах в Греции, преимущественно в Пелопоннесе, на 
всем протяжении Средних веков вплоть до XV века414. Самым важным источником по 
истории славянского проникновения на Балканский полуостров являются Деяния св. 
Димитрия, упомянутые выше. Этот источник не использовался должным образом ни 
Фалльмерайером, ни Гопфом, на деле он не исследовался должным образом до наших 
дней415.
      В науке не раз обсуждался вопрос об оригинальности теории Фалльмерайера. 
Высказанное им мнение не было новостью; о славянском влиянии в Греции говорили 
и до него; Фалльмерайер только высказал свое суждение резко и прямо. В 1913 
году русский исследователь высказал хорошо обоснованное мнение о том, что 
истинным виновником возникновения теории Фалльмерайера, не развившим, правда, 
ее подробно, но зато и не доведшим ее – в погоне за эффектом – до степени 
антинаучного парадокса, был венский славист начала XIX века Копитарь, который 
проводил мысль о значительной роли славянской стихии в образовании 
новогреческой народности416. «Крайности теории Фалльмерайера, – говорил Н.М. 
Петровский, – разумеется, не могут быть защищаемы в настоящее время, после 
тщательного обследования относящихся сюда вопросов; но сама теория, стройно и 
живо изложенная Фалльмерайером, имеет все права на внимание даже со стороны 
несогласных с ней ни в целом, ни в частностях историков»417. Без сомнения, 
теория Фалльмерайера, несмотря на совершенно очевидные преувеличения, сыграла 
очень важную роль в исторической науке, обратив внимание на один из очень 
интересных, но вместе с тем и очень темных вопросов, а именно – на вопрос о 
славянах в Греции в Средние века. Но труды Фалльмерайера получат еще более 
общеисторическое значение, если на него взглянуть как на первого ученого, 
обратившего внимание на этнографическое преобразование не только Греции, но и 
Балканского полуострова в Средние века вообще. В настоящее время в России этот 
тезис о раннем проникновении славян на Балканы усиленно поддерживается. В 
современных русских научных изданиях, таких как «Исторический журнал», «Вестник 
древней истории», на эту тему появилось несколько статей. Фалльмерайер весьма 
популярен у русских историков, которые объявили, что его сочинение недооценено. 
Современное славянофильское движение в России кажется даже более сильным, чем 
подобное движение примерно сто лет назад, упомянутое в первой главе этой книги.
      
Литература, просвещение и искусство
      
      Отражая многостороннюю деятельность Юстиниана, которая удивляла даже его 
современников, эпоха между 518 и 610 годами дала обильное наследство в 
различных отраслях образования (learning) и литературы. Император сам пробовал 
заниматься литературным творчеством в области догматики и гимнографии. Маврикий 
также проявлял вкус к пи