или, 
как его часто называют по резиденции экзарха Карфагену, карфагенского экзархата 
относится также к концу VI века, ко времени императора Маврикия. Африканский 
экзархат был устроен одинаково с равеннским экзархатом, и африканский экзарх 
обладал такими же неограниченными полномочиями, как и его итальянский 
коллега407
      Конечно, только необходимость заставила императора создать должность 
такого неограниченного правителя, как экзарх, который, при желании и при 
наличности известных условий, мог быть опасным для самой императорской власти. 
Действительно, как мы увидим ниже, африканский экзарх поднимет вскоре знамя 
восстания против Фоки, и сын экзарха в 610 году сделается императором.
      Что касается деятельности экзархов, то африканские экзархи, которых умело 
выбирал Маврикий, искусно управляли страной и энергично и удачно защищали ее от 
нападений туземцев; равеннские же экзархи справиться с лангобардской опасностью 
не смогли.
      По справедливому рассуждению французского византиниста Диля408, в выше 
названных двух экзархатах надо видеть начало фемной (фема – область, округ) 
организации, т.е. той областной реформы в Византии, которая, начиная с VII века,
 стала постепенно распространяться на всю территорию империи и отличительным 
признаком которой служило соединение в руках правителя фемы, обычно называемого 
стратигом, военной и гражданской власти. Если нападения лангобардов и мавров 
вызвали столь важные изменения на Западе в конце VI века, то нападения персов и 
арабов вызовут, немного времени спустя, подобные же мероприятия на Востоке, а 
нападения славян и болгар – на Балканском полуострове.
      Неудачная внешняя политика Фоки по отношению к аварам и персам и кровавый 
террор, которым он только и надеялся спасти свое положение, вызвали восстание 
африканского экзарха Ираклия. После того как к его плану присоединился Египет, 
африканский флот, под начальством сына экзарха, по имени также Ираклий, 
будущего императора, отплыл к столице, которая, покинув Фоку, перешла на 
сторону Ираклия. Схваченный Фока был казнен, и на престол в 610 году вступил 
Ираклий, открывший собой новую династию.
      
Вопрос о славянах в Греции
      
      На основании разбора источников о славянских нападениях во второй 
половине VI века на Балканский полуостров возникла в первой половине XIX века 
теория о полной славянизации Греции, возбудившая в науке жаркие споры.
      Когда в двадцатых годах прошлого столетия вся Европа была охвачена 
чувством глубокой симпатии к грекам, поднявшим знамя восстания против турецкого 
ига; когда после геройского сопротивления эти борцы за свободу сумели отстоять 
свою самостоятельность и благодаря помощи европейских держав создали 
независимое греческое королевство; когда увлеченное европейское общество в этих 
героях видело сынов древней Эллады и узнавало в них черты Леонида, Эпаминонда, 
Филопемена, – в это время из одного небольшого немецкого города раздался голос, 
который заявлял пораженной Европе, что в населении нового греческого 
государства нет ни капли настоящей эллинской крови, что весь великодушный порыв 
Европы помочь делу детей священной Эллады основан на недоразумении, что 
древнегреческий элемент давно уже исчез и сменился новыми, совершенно чуждыми 
этнографическими элементами, и преимущественно – славянским и албанским. 
Человек, решившийся открыто выступить в такой момент со своей новой, 
потрясающей до основания верования тогдашней Европы теорией, был профессор 
всеобщей истории в одном из немецких лицеев, Фалльмерайер.
      В первом томе его вышедший в 1830 году «Истории полуострова Морей в 
Средние века» мы читаем следующие строки: «Эллинское племя в Европе совершенно 
истреблено. Красота тела, полет духа, простота обычаев, искусство, ристалище, 
город, деревня, роскошь колонн и храмов, даже имя его исчезли с поверхности 
греческого континента. Двойной слой из обломков и типы двух новых, различных 
человеческих рас покрывает могилы этого древнего народа. Бессмертные творения 
его духа и некоторые развалины на родной почве являются теперь единственными 
свидетелями того, что когдато был народ эллины. И если бы не эти развалины, не 
эти могильные холмы и мавзолеи, если бы не земля и не злополучная участь ее 
обитателей, на которых европейцы нашего времени в порыве человеческого умиления 
изливали всю свою нежность, свое восхищение, свои слезы и красноречие, – то 
(пришлось бы сказать, что) один пустой призрак, бездушный образ, существо, 
находящееся вне природы вещей, взволновало глубину их сердец. Ведь ни единой 
капли настоящей, чистой эллинской крови не течет в жилах христианского 
населения современной Греции. Страшный ураган разбросал на всем пространстве 
между Истром и самым отдаленным закоулком Пелопоннеса новое, родственное с 
великим славянским народом племя. Скифские славяне, иллирийские арнауты, дети 
полунощных стран, кровные родственники сербов и болгар, далматинцев и 
московитов, – вот те народы, которые мы называем теперь греками и генеалогию 
которых, к их собственному удивлению, возводим к Периклу и Филопемену… 
Население со славянскими чертами лица или с дугообразными бровями и резкими 
чертами албанских горных пастухов, конечно, не произошло от крови Нарцисса, 
Алкивиада и Антиноя; и только романтическая, пылкая фанткоторый нахоазия в наши 
дни еще может грезить о возрождении древних эллинов с их Софоклами и 
Платонами»409.
      По мнению Фалльмерайера, благодаря славянским нашествиям в VI веке 
Византия, не потеряв собственно ни одной провинции, могла считать в это время 
своими подданными только население прибрежных стран и укрепленных городов. 
Появление аваров в Европе образует настоящую эпоху в истории Греции: они 
привели с собой славян; они дали им толчок к покорению с