ет назад, – прибыл 
для торговых дел на остров Тапробану. Случилось так, что и из Персиды корабль 
бросил якорь. Люди Адулиса[науч.ред.28], с которыми был Сопатр, сошли на берег, 
сошли и персы, с которыми был и посол персов. Затем архонты[науч.ред.29] и 
сборщики налогов их приняли и отвели к царю. Царь принял их, и после того, как 
они пали ниц, разрешил им сесть. Тогда он их спросил: „Каковы ваши страны и 
каковы ваши дела?“. Они ответили: „Хорошо“. Потом, среди других вопросов, царь 
спросил: „Который из ваших царей лучше и сильнее?“ Перс вскричал: „Наш более 
могущественный, более великий, более богатый, и он – царь царей. И если он чего 
хочет, он – может этого добиться“. Сопатр молчал. Тогда царь обратился к нему: 
„А ты, ромей, тебе нечего сказать?“. Сопатр же: „Что мне сказать, когда перс 
говорит такие вещи? Если ты хочешь узнать правду, ты имеешь здесь обоих царей. 
Рассмотри каждого из них и ты увидишь, кто из них более блистателен и 
могущественен“. Царь, удивившись этим словам, сказал: „Как же я имею здесь 
обоих царей?“. Сопатр ответил: „Ты имеешь монеты обоих – от одного номисму, от 
другого – драхму, то есть миллиарисий. Посмотри на изображение каждого и ты 
узнаешь правду“. Царь, похвалив и одобрив (предложение), велел доставить обе 
монеты. Номисма была из чистого золота, блестящая и хорошей чеканки. Дело в том,
 что туда доставляют монеты лучшего образца. Миллиарисий же был серебряной 
монетой, и этого достаточно, чтобы его невозможно было бы сравнивать с золотой. 
Царь, покрутив обе монеты, их изучил и, похвалив номисму, сказал: „В самом деле,
 ромеи блистательны, могущественны и мудры“. Он приказал оказать большой почет 
Сопатру и, посадив его на спину слона, приказал возить по городу в 
сопровождении барабанов, с большим почетом. Это нам рассказал Сопатр и его 
спутники с Адулиса, прибывшие на остров. Они также говорили, что перс от всего 
случившегося был очень унижен»381.
      Кроме историкогеографического и бытового значения, труд Космы имеет и 
крупное художественное значение благодаря многочисленным рисункам (миниатюрам), 
которыми был украшен его текст; может быть, некоторые рисунки были исполнены 
самим автором. Рукописный оригинал VI века до нас не дошел; но сохранившиеся 
позднейшие рукописи «Христианской топографии» содержат копии первоначальных 
миниатюр и поэтому являются ценным источником для раннего византийского, 
специально александрийского искусства. «Миниатюры рукописи Космы, – говорит Н.П.
 Кондаков, – характеризуют византийское искусство в эпоху Юстиниана лучше, чем 
всякий другой памятник этого периода, за исключением некоторых мозаик 
Равенны»382.
      Сочинение Космы впоследствии было переведено на славянский язык и 
пользовалось большим распространением. Существует много русских списков 
«Христианской топографии» с приложением портрета самого Космы Индикоплова383.
      
Защита византийской торговли
      
      Юстиниан задался целью освободить византийскую торговлю от персидской 
зависимости. Для этого необходимо было установить прямые сношения с Индией 
через Красное море. В северовосточном углу Красного моря (в Акабском заливе) 
находился византийский порт Айла, откуда индийские товары могли идти уже сухим 
путем через Палестину и Сирию к Средиземному морю. Другой порт, Клисма (около 
современного Суэца), лежал в северозападном углу Красного моря, откуда был 
прямой путь к Средиземному морю. На одном из островов, Иотаба (теперь Тиран), 
при входе в Акабский залив, у южной оконечности Синайского полуострова, при 
Юстиниане был устроен дозорный таможенный пункт для проходящих судов384. Но у 
императора не было в Красном море для регулярной торговли достаточного 
количества кораблей. Ввиду этого он вступил в сношения с единоверными 
абиссинцами (с Аксумским царством), убеждая их покупать в Индии шелк и потом 
перепродавать его Византии, т.е. хотел, чтобы они явились, подобно персам, 
посредниками в торговле между Византией и Индией. Но эта попытка окончилась 
ничем, так как абиссинские купцы не могли справиться с персидским влиянием в 
Индии, и монополия на покупку шелка осталась в руках персидских купцов. Таким 
образом, новых путей для прямой торговли с Востоком Юстиниану открыть не 
удалось. В мирные промежутки Персия попрежнему оставалась посредницей, 
удерживая торговлю в своих руках и наживая большие деньги.
      Счастливый случай, однако, помог Юстиниану разрешить столь важный для его 
государства вопрос о торговле шелком. Несколько монахов или, по другому 
источнику, один перс385, – сумели, обманув всю бдительность китайских 
досмотрщиков, доставить в империю коконы шелковичного червя и научили греков 
искусству разведения шелковичных куколок. Тогда Византия быстро освоилась с 
этим делом: появились плантации шелковицы; основывались фабрики для выделки 
шелковых материй. Главные фабрики шелковых тканей были в Константинополе, затем 
в сирийских городах, Бейруте, Тире и Антиохии, и, наконец, позднее в Греции, в 
основном в Фивах. Одна существовала в Александрии, ибо египетские одежды 
продавались в Константинополе386. Шелковое производство, сделавшееся казенной 
монополией, стало давать империи крупные доходы. Византийские шелковые ткани 
расходились по всей Западной Европе и украшали дворцы западных государей и 
частные дома богатых купцов. Таким образом, во время Юстиниана византийская 
торговля пережила один из самых важных моментов в своем развитии. Однако, как 
бы ни были значительны доходы от шелкового производства, они не были в 
состоянии поправить общего критического финансового положения империи. Юстин II 
мог показать тюркскому послу, посетившему его двор, шелковое производство в 
полном объеме387.
      Обращая внимание на все стороны государственной жизни, Юстиниан 
предпринял громадную работу защиты империи против внешних врагов путем 
сооружения целого ряда крепостей и