рибонианом и другими, да сделаются 
прекрасными ораторами и хранителями справедливого суда, превосходными мастерами 
в своем деле и счастливыми правителями во всяком месте и во всякое время»330. 
Обращаясь к профессорам, Юстиниан писал: «Начинайте, с помощью Божьей, обучать 
праву учеников и открывать им путь, который мы обрели, чтобы они, следуя по 
этому пути, сделались превосходными служителями справедливости и государства и 
чтобы вы заслужили на веки вечные величайшую славу»331. Обращаясь к учащейся 
молодежи, император писал: «С величайшим вниманием и бодрым усердием примите 
эти наши законы и покажите себя настолько сведущими, чтобы вас ободряла 
прекраснейшая надежда, по окончании полного курса права, быть в состоянии 
управлять государством в тех частях его, которые вам будут вверены»332. Само 
преподавание сводилось лишь к простому усвоению преподаваемого материала и 
толкованию на основании последнего; прибегать же к первоисточникам, т.е. к 
сочинениям классических юристов, для проверки и лучшего понимания текста, не 
разрешалось. Допускались лишь буквальные переводы и составление кратких 
пересказов и извлечений.
      Несмотря на вполне понятные несовершенства в выполнении и многие 
методологические недостатки, гигантское законодательное творение VI века имеет 
всемирное непреходящее значение. Свод Юстиниана сохранил нам римское право, 
вписавшее существенные принципы того права, которое управляет современными нам 
обществами. «Воля Юстиниана, – как пишет Диль, – совершила одно из самых 
плодотворных деяний для прогресса человечества»333. Когда в Западной Европе 
началось с XII века изучение римского права, или, как обычно называют это 
явление, рецепция римского права, то во многих местах Свод гражданского права 
делается настоящим законом. «Римское право, – пишет проф. И.А. Покровский, – 
воскресло для новой жизни и во второй раз объединило мир. Все правовое развитие 
Западной Европы идет под знаком римского права, все самое ценное из него 
перелито в параграфы и статьи современных кодексов и действует под именем этих 
последних»334. Уже одно законодательное дело Юстиниана дает ему полное право 
именоваться в истории Великим.
      В новейшее время в изучении законодательного творения Юстиниана 
замечается интересное явление. До сих пор изучение Юстинианова свода, не считая 
новелл, служило средством для лучшего знакомства с римским правом и имело, 
таким образом, вспомогательное значение. Сам по себе свод не изучался, не 
служил предметом «независимого» исследования. При такой постановке вопроса 
главный упрек делу Юстиниана заключался в том, что он или, скорее, Трибониан, 
извратил классическое право, сокращая или дополняя тексты. В наши дни, однако, 
упор делается на то, соответствовало ли творение Юстиниана нуждам его времени, 
в какой мере оно успело их удовлетворить. Изменения классических текстов надо, 
соответственно, рассматривать не как результат произвола составителей, а как 
результат их желания приспособить римское право к условиям жизни восточной 
империи VI века.
      Успех кодекса в выполнении этой задачи следует рассматривать в связи с 
общими общественными условиями времени. И эллинизм, и христианство должны были 
оказать влияние на работу составителей. Живые обычаи Востока также должны были 
быть отражены в пересмотре старинных римских законов. В соответствии с этим 
некоторые исследователи говорят о восточном характере законодательной 
деятельности Юстиниана. Задача современной историкоюридической науки – 
определить и оценить византийские влияния на Юстиниановом Своде, а именно в 
кодексе, дигестах и институциях335. Новеллы Юстиниана как текущее 
законодательство, конечно, отражали на себе условия и нужды современной эпохи.
      Во время Юстиниана процветали три школы права. Одна – в Константинополе, 
другая – в Риме и третья в Бейруте. Все остальные школы были закрыты, ибо они 
служили базой для язычества. В 551 году Бейрут (Берит) был разрушен страшным 
землетрясением, за которым последовала приливная волна и пожар. Бейрутская 
школа была перенесена в Сидон, но в дальнейшем значения не имела. В России, при 
царе Федоре Алексеевиче (1676–1682), существовал проект перевода Юстинианова 
Свода на русский. Г.А. Острогорский[науч.ред.19] опубликовал недавно статью по 
этому вопросу, где назвал этот проект подвигом, достойным Геракла (hoc opus 
Hercule dignum). К сожалению, этот проект реализован не был336.[науч.ред.20]
      
Церковная политика Юстиниана
      
      Как наследник римских цезарей, Юстиниан считал своей обязанностью 
воссоздать Римскую империю. Но вместе с этим он желал, чтобы в государстве был 
один закон и одна вера. «Единое государство, единый закон и единая церковь» – 
такова была краткая формула всей государственной деятельности Юстиниана. Исходя 
из принципа абсолютной власти, он полагал, что в хорошо устроенном государстве 
все должно было подлежать императорскому вниманию. Понимая, какое прекрасное 
орудие для правительства представляла собой церковь, он прилагал все усилия к 
тому, чтобы она находилась в его руках. Исследователями обсуждался вопрос о том,
 какие побуждения руководили Юстинианом в его церковной политике; в то время 
как одни склонялись к тому, что в последней политические мотивы стояли на 
первом плане, что религия была лишь прислужницей государства для 
государственных целей337, другие писали, что этот «второй Константин Великий за 
делами церкви готов был забывать свои прямые обязанности государственные»338. 
Желая быть хозяином в церкви, Юстиниан не только стремился иметь в своих руках 
внутреннее управление и судьбу духовенства, не исключая самых высших его 
представителей, но и считал своим правом устанавливать среди своих подданных 
определенную догму. Какого религиозного направления придерживался император, 
такого же направления должны были придерживаться и его подданные. На основании 
вышеизложенного византийский император имел право регулировать быт духовенства, 
замещать по своему усмотрению высшие иерархические должности, выступать в 
качестве посредника и судьи в клире; он по