спокойно на нее высадиться. (21) Если это так, то я думаю, только неразумные 
люди, попросив у Бога лучшего, отказываются от него, когда оно им дано, и идут 
противоположным путем. (22) Если мы сейчас поплывем к Карфагену и наш флот 
встретит неприятельский, и наши солдаты обратятся в стремительное бегство, то в 
конце концов они не заслужат порицания: проступок, наперед указанный, сам же в 
себе несет оправдание; нам же, даже если мы спасемся, не будет никакого 
извинения. (23) Ясно, что если мы останемся на кораблях, нас ждет немало 
неприятностей, достаточно упомянуть об одной, которой особенно считают нужным 
нас пугать, - опасность бури. (24) Если на нас обрушится ураган, то кораблям, 
говорят они, необходимо будет испытать одно из двух: или бежать далеко от 
берегов Ливии, или погибнуть у этих берегов. (25) Что же будет для нас выгоднее,
 если исходить из такого положения дел? Чтобы погибли одни корабли или чтобы 
вместе с кораблями погибли люди, а все наше дело пропало? Кроме того, если мы 
сейчас нападем на врагов, еще не подготовленных к войне, можно допустить, что 
мы, выполним задуманное; ибо на войне неожиданность обычно играет решающую роль.
 (26) Немного же спустя, когда неприятель подготовится, борьба будет проходить 
с равными силами, на равных условиях. (27) К этому можно добавить, что тогда 
нам придется вести борьбу именно из-за высадки, добиваться того, что теперь у 
нас в руках и на что мы на нашем совещании смотрим как на ненужное. (28) И если 
во время этого боя нас, как часто бывает в море, застигнет буря, то сражаясь и 
с волнами, и с вандалами, мы почувствуем, что значит следовать хорошим советам. 
(29) Я утверждаю, что надо немедленно высадиться на сушу, спустить с судов 
лошадей, перенести оружие и все остальное, что по нашему мнению, нам пригодится,
 спешно вырыть ров, укрепить его палисадом, который нам обеспечит безопасность 
ничуть не меньше любой стены и, если кто-либо пойдет на нас, отсюда развернуть 
военные действия. (30) Если мы будем храбрыми, то в продовольствии у нас 
недостатка не будет. Тот, кто побеждает врагов, становится обладателем и того, 
что принадлежало противникам. Победа, обладая правом на все богатства, 
переносит их туда, куда склоняется сама. Так что у вас в руках и ваше спасение, 
и изобилие всяких благ".

(31) Так сказал Велисарий; все с ним согласились, и все собрание приняло его 
предложение. Разойдясь, они быстро провели высадку, три месяца спустя после 
того, как они отплыли из Визaнтия. (32) Велисарий, указав место на берегу, 
приказал солдатам и матросам рыть ров и устраивать палисад. (33) Они начали 
выполнять его приказание. Поскольку работающих было очень много, а страх и 
приказания главнокомандующего усиливали их усердие, то в один день ров был 
выкопан, палисад закончен и вокруг всюду были забиты колья. (34) Тут тем, кто 
копал ров, явилось великое чудо: из земли показалось много воды, чего прежде в 
Бизакии не было никогда, и вообще эта местность считалась безводной. (35) Этой 
воды было вполне достаточно для всякой потребности, как для людей, так и для 
животных. Радуясь вместе с военачальником, Прокопий сказал, что вода доставляет 
радость не столько потому, что она - необходимость для войска, сколько потому, 
что она, по его мнению, является знамением легкой победы, и что само Божество 
предсказывает это 115. Так в самом деле и вышло. (36) Всю эту ночь солдаты 
провели в лагере, выставив стражу и сделав все остальное, как полагается; 
Велисарий только распорядился, чтобы на каждом корабле остались для охраны по 
пять стрелков и чтобы дромоны стали вокруг флота, сторожа, дабы никто не напал 
на него и не причинил ему зла.

XVI. На следующий день, когда некоторые солдаты отправились вглубь страны на 
поля и стали собирать зрелые плоды, стратиг подверг их серьезному телесному 
наказанию и, собрав войско, сказал следующее: (2) "Производить насилие и 
кормиться за чужой счет даже при других обстоятельствах считается дурным 
поступком, поскольку в этом заключено нечто несправедливое. Теиерь же в вашем 
поступке заключается столько вреда, что мы, оставив разговоры о справедливости, 
как это ни горько, должны подумать о той огромной опасности для нас, которая 
возникла из-за вашего поступка. (3) Я высадил вас на эту землю, полагаясь 
только на то, что ливийцы, бывшие прежде римлянами, не чувствуют преданности к 
вандалам и с тяжелым чувством выносят их гнет, и поэтому я думал, что у нас не 
будет недостатка ни в чем необходимом и что враги внезапным нападением не 
причинят нам никакого вреда. (4) Теперь, однако, недостаток выдержки у вас все 
изменил, ибо вы примирили ливийцев с вандалами и на самих себя уже навлекли 
неприязнь, которую они питали к вандалам, (5) В силу природного чувства 
обиженные питают вражду к насильникам, а вы за несколько серебряных монет 
променяли и собственную безопасность, и обилие благ, хотя могли, купив все 
необходимое у хозяев с их полного согласия, не выглядеть в их глазах 
несправедливыми и в полной мере пользоваться их дружбой. (6) Теперь же у вас 
будет война и с вандалами, и с ливийцами, скажу даже, и с самим Богом, которого 
уже никто, совершивший беззаконие, не сможет призывать на помощь. (7) 
Перестаньте же бросаться на чужое, оттолкните от себя исполненные опасности 
мысли о наживе. (8) Как раз сейчас наступило время, когда сдержанность может 
спасти, а распущенность приведет к смерти. Если вы будете заботиться об этом, 
то и Бог будет милостив к вам, и народ Ливии будет к вам расположен, и племя 
вандалов окажется доступным вашим нападениям". (9) С этими словами Велисарий 
распустил собрание. Тогда стало известно, что на расстоянии одного дня пути от 
лагеря по направлению к Карфагену находится расположенный у моря город Силлект, 
стена которого уже в древнее время была разрушена. Жители его, загородившись со 
всех сторон стенами своих домов наподобие укрепления, оберегали себя таким 
образом от набегов маврусиев. И вот Велисарий послал одного из своих