города, числом до трехсот, получив от Тотилы обещание безопасности, перешли на 
его сторону. В дальнейшем Тотила не пожелал ни разрушать, ни покидать Рима, но 
решил поселить здесь готов и римлян, принадлежащих к сенатскому званию, равно и 
всех других по следующей причине.

37. Незадолго перед тем, послав к королю франков, Тотила просил дать ему в жены 
свою дочь. Но франк отказал ему в его просьбе, говоря, что он не является, да и 
не будет никогда 
[318]владыкою Италии, так как взяв Рим, он не смог ею удержать в своей власти, 
но разрушив часть его, он вновь уступил его врагам. Поэтому Тотила стал спешно 
свозить в него в данный момент продовольствие и велел возможно скорее 
ремонтировать то, что он сам раньше разрушил или сжег. Он послал за римлянами, 
за римскими сенаторами и за всеми другими, которых он держал в Кампании. Затем, 
после того как он присутствовал на конном состязании, он стал готовить все 
войско, как бы собираясь идти походом на Сицилию. Вместе с тем он снарядил 
четыреста военных судов, как бы приготовляясь к морской битве. Кроме того, у 
него был целый флот, очень многочисленный, из тех больших судов, которые были 
посланы с востока сюда императором и со всем экипажем и грузом попали в его 
руки. Одного римлянина. Стефана, он отправил послом к императору, прося его 
прекратить эту войну, заключить с готами клятвенный договор, с тем чтобы они 
были в будущем его союзниками, если он пойдет на других врагов. Но император 
Юстиниан не разрешил его послу явиться к нему, а на его предложения вообще не 
обратил никакого внимания. Когда об этом услыхал Тотила, он тотчас же опять 
стал готовиться к войне. Ему показалось более соответствующим обстоятельством 
сначала попытаться взять Центумцеллы, а уже потом идти в Сицилию. Начальствовал 
тогда над гарнизоном в этой крепости Диоген, телохранитель Велизария, имея при 
себе значительную силу. Когда войско готов пришло к Центумцеллам, оно стало 
лагерем под самыми стенами и приступило к осаде. Отправив послов к Диогену, 
Тотила предлагал ему и воинам, что если они хотят решить исход их спора битвой, 
то пусть приступят к этому делу немедленно. Он убеждал их, чтобы они не тешили 
себя никакими надеждами, будто от императора придет к ним на выручку какое-либо 
другое сильное войско, что император Юстиниан уже не в силах в дальнейшем вести 
войну с готами; достаточным для этого доказательством служит все то, что за это 
время случилось в Риме. Он предложил им на выбор, чего 
[319]они желают: или соединиться с войсками готов на равных и одинаковых правах,
 или быть доставленными в Византию, выйдя отсюда с полной личной 
неприкосновенностью. Диоген и римляне заявили, что они вовсе не желают ни 
решать этого дела одной битвой, ни объединяться с войском готов, так как они не 
могли бы жить без своих детей и жен. Но и сдать в данный момент без всякого 
приличного основания ту крепость, охранять которую им поручено, им никак 
невозможно, так как в этом у них пока не будет никакого оправдания, а ведь они 
хотят быть отправленными к императору. Они просили отложить этот вопрос на 
некоторое время, чтобы за этот срок они могли известить императора, в каком они 
находятся положении, если же за это время от императора не придет никакой 
помощи, они сдадут город готам и сами уйдут, но тогда их удаление не будет 
необоснованным. Когда Тотила выразил на это согласие, то был установлен день, и 
с каждой стороны в подтверждение договора в качестве заложников было дано по 
тридцать человек. Готы, сняв осаду, направились против Сицилии. Когда они 
прибыли в Регий, то, прежде чем перейти находящийся здесь пролив, они 
попытались взять силой крепость, находящуюся в Регии. Начальниками находящегося 
здесь гарнизона были Торимут и Гимерий, которых поставил во главе воинов в 
бытность свою здесь Велизарий. Так как они имели с собой много отборных воинов, 
то они отразили пытавшихся штурмовать стены неприятелей и, сделав вылазку из 
крепости, одержали победу. Но потом, намного уступая по численности неприятелям,
 они заперлись в стенах и тихо сидели. Тотила оставил часть войска готов для 
того, чтобы их сторожить, ожидая, что этих римлян он может спустя некоторое 
время захватить вследствие недостатка у них продовольствия, а остальное войско 
он послал на тарентинцев, и крепость, бывшую в этом городе, взял без всякого 
труда. Те же готы, которых он оставил в Пиценской области, взяли благодаря 
измене находящийся там город Аримин. 
[320]

Услыхав об этом, император Юстиниан решил назначить своего племянника Германа 
полномочным военачальником против готов и Тотилы и приказал ему приступить к 
приготовлениям. Когда слух об этом дошел до Италии, он очень обеспокоил готов. 
У них Герман пользовался славой счастливого полководца. Все римляне тотчас же 
исполнились счастливых надежд, и воины императорского войска с еще большим 
воодушевлением выносили все опасности и невзгоды. Но император, не знаю почему, 
передумал, и вместо Германа назначил на это дело римлянина Либерия, о котором я 
упоминал раньше. Он быстро все организовал и готовился немедленно отплыть с 
войском; за это он также заслужил добрую славу и возбудил лучшие надежды. Но 
когда император опять раздумал, то и он остался ожидать в бездействии. В то же 
время и Вер, собрав вокруг себя очень воинственных и храбрых солдат, вступил в 
открытый бой с готами, бывшими в Пиценской области недалеко от города Равенны; 
но в этом сражении он потерял многих из следовавшего за ним войска и погиб сам, 
проявив себя в эту трудную минуту как храбрый воин.

38. Около этого же времени войско славян, собравшись не больше чем в три тысячи 
человек, перешло через реку Истр, не встретив ни с чьей стороны противодействия,
 и затем без большого труда, перейдя реку Гевр