Зелинский Ф. 
Религия эллинизма
 
Глава I. ВВЕДЕНИЕ
Глава II. РЕЛИГИЯ ТАИНСТВ
Глава III. ВЕЛИКАЯ МАТЕРЬ БОГОВ
Глава IV. ИСИДА
Глава V. АДОНИС И АФРОДИТА
Глава VI. ДРЕВНИЙ ОЛИМП
Глава VII. КУЛЬТ ГЕРОЕВ И АПОФЕОЗ
Глава VIII. СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ И САКРАЛИЗАЦИЯ
Глава IX. ПОСИДОНИЙ
Глава X. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мой очерк о древнегреческой религии был представлен читателю как самодовлеющая 
обработка определенной и замкнутой в себе темы; это значение я и теперь желал 
бы за ним сохранить. От историзма я в нем сознательно отвлекся; не оспаривая 
его прав в руководстве большого объема и строго научного характера, каковое и 
поныне составляет долг всенародной филологии по отношению к исследователям и 
читателям, я там поставил себе более скромную и не менее заманчивую задачу – 
изложить в поперечном разрезе сущность греческой религии в период расцвета 
греческого народа, в тот период, когда он дал миру Софокла и Платона, Фидия и 
Праксителя. Если мой труд был не напрасен, то читатель моего очерка знает, что 
религия, которую исповедовали эти люди, никоим образом не может быть причислена 
к религиям низшего достоинства, к "языческим" в той окраске, которую иудейская 
нетерпимость придала этому слову; и если мы сохраняем его как подчас удобный 
термин, то, конечно, без той окраски и исключительно в угоду обычаю. 
Думаю, однако, и даже знаю, что на мою долю достался еще другой успех, не 
имевшийся у меня в виду, но тем более отрадный. Отдача худшего за лучшее ни в 
ком не возбуждает удивления; но чем прекраснее и совершеннее представилась моим 
читателям очищенная от пыли и паутин религия современников Перикла и Демосфена, 
тем неотвязчивое становился вопрос: да как же объяснить, что культурное 
человечество решилось ею пожертвовать, решило отказаться от своего, родного в 
пользу пришлого, в пользу учения, занесенного к нему с далеких берегов Иордана, 
да к тому же еще выходцами из народа, отнюдь не пользующегося его уважением и 
расположением? – Этот вопрос совпадал с тем, который я сам себе ставил уже 
давно, с тех самых пор, как перестал смотреть на античную религию через 
установленные нашей традицией очки. 
Формула, в которой я сосредоточивал ответ для себя и своих слушателей и 
читателей, что "античная религия – это и есть настоящий ветхий завет нашего 
христианства", могла скорее подзадорить, чем удовлетворить нашу общую 
любознательность; к тому же, она сама по себе своей необычностью вызывала 
недоумение. Правда, это не была формула предвзятая: в своем двухлетнем 
университетском курсе, не раз повторяемом, я делился со своей аудиторией теми 
фактическими материалами, из которых она была мною извлечена. Но то была 
университетская молодежь, своего рода кружок или круг посвященных; раз сама 
формула была вынесена наружу, возникал неоспоримый долг, в предупреждение 
указанного недоумения, дать ей в сопровождение и подтверждающий и основывающий 
ее материал. А при таком понимании задачи элемент эволюционизма, старательно 
устраненный из вышеназванного очерка, заявлял о своей наличности и о своих 
правах. 
Все же я не решился приступить к той истории античной религии, о которой мечтал 
некогда, когда еще надеялся, что мне будет дозволено провести вечер моей жизни 
в тихой работе над излюбленными задачами, в постоянном плодотворном общении с 
товарищами по специальности в западном мире. Вышло иначе, а жизнь не ждет – и 
подавно не ждет и смерть, даже напротив. Приходится ставить себе задачи в 
зависимости от возможности их исполнения – и ограничиться, вместо сплошного 
продольного разреза, рядом поперечных, но произведенных так, чтобы они, 
сопоставленные, создавали хоть иллюзию продольности. 
Зелинский Ф. Религия эллинизма
 
Глава I. ВВЕДЕНИЕ
Глава II. РЕЛИГИЯ ТАИНСТВ
Глава III. ВЕЛИКАЯ МАТЕРЬ БОГОВ
Глава IV. ИСИДА
Глава V. АДОНИС И АФРОДИТА
Глава VI. ДРЕВНИЙ ОЛИМП
Глава VII. КУЛЬТ ГЕРОЕВ И АПОФЕОЗ
Глава VIII. СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ И САКРАЛИЗАЦИЯ
Глава IX. ПОСИДОНИЙ
Глава X. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мой очерк о древнегреческой религии был представлен читателю как самодовлеющая 
обработка определенной и замкнутой в себе темы; это значение я и теперь желал 
бы за ним сохранить. От историзма я в нем сознательно отвлекся; не оспаривая 
его прав в руководстве большого объема и строго научного характера, каковое и 
поныне составляет долг всенародной филологии по отношению к исследователям и 
читателям, я там поставил себе более скромную и не менее заманчивую задачу – 
изложить в поперечном разрезе сущность греческой религии в период расцвета 
греческого народа, в тот период, когда он дал миру Софокла и Платона, Фидия и 
Праксителя. Если мой труд был не напрасен, то читатель моего очерка знает, что 
религия, которую исповедовали эти люди, никоим образом не может быть причислена 
к религиям низшего достоинства, к "языческим" в той окраске, которую иудейская