- Я доставлю тебе четыре повозки олова, а ты дашь две повозки янтаря. 
      Я тут же согласился, поскольку у меня из головы не выходили мысли о 
письме в Ротомаге, хотя можно было и поторговаться. 
      Зачем делать такой крюк? Впрочем, есть возможность ознакомиться с 
очертаниями страны кельтов. 
      - Тебе лучше уйти, Пифей, - сказал Карнут.- Получишь олово и отправляйся 
в путь, пуны появятся, как только переменится ветер. Их видели в Белерионе и на 
Уксисаме. 
      Сто сорок четвертый день путешествия. 
      Иктис. На заре. Ночью ветер переменился. Карнут доставил груз оловянных 
окатышей, а я отдал ему причитающийся янтарь. Я разместил корзины с серым 
металлом ближе к корме, чтобы улучшить посадку корабля. Разница в весе огромна 
- не менее пятидесяти или шестидесяти талантов. 
      Карнут объяснил, как удобнее добраться до Ротомага. Ветер у нас будет с 
берега и немного в корму. Тяжкое испытание для людей и корабля. 
      Полдень. В море. Скалы Британии тают в тумане. Ветер ровный, но сзади 
набегают неторопливые волны и сильно раскачивают "Артемиду". Я велел закрыть 
скалмы. Кормчие отдыхают через каждые два часа. Мы с Венитафом заменяем их на 
это время. 
      Жаль идти вспять за письмом, содержание которого наверняка не сулит 
ничего приятного. Я должен забрать его у некоего Дивика, совершенно мне не 
знакомого. Венитаф полагает, что он связан с тимухами, заправляющими торговлей 
оловом. 
      Сто сорок пятый день путешествия. В устье Секваны близ Ротомага. Воды 
Океана понесли нас против течения, и мы смогли на веслах добраться до города 
торговцев оловом. Как и жители Корбилона, они переправляют его в Массалию по 
рекам и дорогам страны кельтов. 
      Вечер. Я буквально трясусь от ярости, и только Венитафу удается немного 
меня успокоить. Сворачиваю и разворачиваю свиток, присланный тимухами. Я 
переписал этот треклятый текст, чтобы те, кто прочтет его, разделили бы со мной 
возмущение. 
      "Привет Пифею, если ему доведется прочесть наше послание после того, как 
он насладился зрелищем Трона Солнца и возвращается в Массалию вдоль кельтских и 
иберийских берегов. 
      Если ты читаешь эти строки, Пифей, значит, ты не смог отыскать дорогу на 
Танаис, открытую славным Ясоном критянам и милетцам. Мы, тимухи Массалии, с 
одобрения наших многоуважаемых архонтов, сообщаем, что не порицаем тебя, 
поскольку могло случиться, что, несмотря на свои достоинства и мужество, ты был 
не в силах преодолеть заслона враждебных варваров или твой корабль не смог 
пройти тем путем. Нам остается только сожалеть об этом, ибо твои опыты и 
доказательство твоей научной правоты не принесут нам полного удовлетворения. 
      Наш город, чье могущество зиждется на торговле, переживает сейчас трудные 
времена, поскольку Внутреннее море не обеспечивает нас новыми рынками и не дает 
возможности возвеличить Массалию. Перед нашими эллинскими и азиатскими 
собратьями, как, например, Александрией Египетской [91], открываются дороги в 
Индию и Эритрею. 
      Наш соперник Карфаген, самый могущественный город в Африке, захватил 
Геракловы Столпы и переименовал их в Мелькартовы. Нам же, если ты не отыскал 
путь в гиперборейские страны, остается торговать со все более и более 
наглеющими кельтами и с нашими обычными партнерами, чьи богатства тают, - 
вскоре они не смогут покупать наши вина, наши вазы, наше масло, а тем более 
наши кораллы и гранаты. 
      Мы думаем, что ты смог бы рассчитаться с нами за свое дорогостоящее 
путешествие, привезя полный трюм янтаря и олова, с тем чтобы твоя слава 
математика не обошлась в слишком разорительную для нашего Казначейства сумму. 
      Мы желаем тебе счастливо миновать Столпы и не попасть в руки пунов, ибо 
эскадры Массалии не смогут прийти на выручку. Им хватает хлопот с лигиями. 
      Эвтимен вернулся в Лакидон. Повсюду в Ливии он натыкался на колонии 
Карфагена, но ему удалось уйти от пунов. Он не привез ни золота, ни слоновой 
кости. Его трюмы пусты, а гребцы рассчитывают на твои янтарь и олово, чтобы ты 
расплатился с ними за труды. 
      Пусть наш союзник Рим сокрушит силы Карфагена! Тогда твое мужество будет 
вознаграждено, а мы сможем мирно воспользоваться твоими знаниями". 
      Дивик произнес жестокие слова: 
      - Мы, торговцы, будем по-прежнему служить Массалии, а наша корпорация не 
разорится. Чем могу помочь тебе? 
      - Ничем, - ответил я.- Сообщи хозяевам, что мои трюмы набиты янтарем и 
оловом, что моя голова полна новыми знаниями, а сердце исполнено 
признательности к тем, кто позволил мне стать философом и математиком, 
достойным родного Города. Пусть твое послание опередит меня! 
      Я покинул дом торговца, не глянув на него. Он так и не понял почему. 
      Сто сорок шестой день путешествия. В море. Гребцы не подозревают о моем 
гневе. Им отдан приказ грести, чтобы быстрее вернуться в Лакидон, а надежда на 
скорое возвращение даже ценой страданий и крови не гасит их радости. 
      Сто пятидесятый день путешествия. Вблизи Уксисамы. Мы отдыхали целую ночь 
в заливе страны абринков. Посягнув на положенные гребцам порции, я заплатил за 
олово вином. Надеюсь, я отблагодарю им моих "любимых" торгашей... 
      Сюда привозят олово с каких-то острово