и пояснил жестом: далеко, очень далеко! Может быть, тайна Танаиса 
прояснится и "Артемида" вернется обратно по следу "Арго" [80]? 
      Большего мне разузнать не удалось. В полдень отправляемся дальше. Нам 
просто необходимо отыскать вход в Ба-Алтис и к острову, где янтаря не меньше, 
чем ракушек на берегах Массалии! 
      Сотый день путешествия. В море. Радуюсь длинному дню и благодарю Аполлона 
за его благо словенный свет. Ночью мы не смогли бы идти в этом лабиринте 
островов, узких заливов и неожиданно возникших проходов. 
      Несколько раз пришлось возвращаться обратно, так как мы попадали в заливы,
 принимая их за проливы, ведущие в открытое море. К счастью, стоит великолепная 
погода, и вода в заливах спокойна. 
      Мы идем малым ходом в проливе, столь же узком, как тот, что ведет в 
гавань Доброго источника около Массалии [81], но окруженном горами, поросшими 
мрачными лесами. Эхо повторяет звуки тамбурина и плеск весел. Над нами кружат 
многочисленные птицы. Венитаф говорит, что часть птиц обгоняет нас, как бы 
указуя дорогу в открытое море. 
      - Идем за ними, они летят в море за рыбой, - предлагает Ксанф. 
      Птицы стали нашими лоцманами! Чтобы избежать рифов и предательских скал, 
мне понадобился орлиный взгляд моего друга, который не потерял остроты зрения, 
возясь с числами и папирусами. 
      Мы разошлись с низко сидящим бергским кораблем. Его нос украшала ужасная 
змеиная голова. Гребцы его приветствовали нас хриплыми криками, а мы ответили 
громкими воплями. 
      Они не сбавили хода, но я обратил внимание, что наварх его часто 
оборачивался в нашу сторону. У корабля было лишь одно рулевое весло с правой 
стороны. 
      Сто первый день путешествия. В море. Наконец мы вышли на свободную воду. 
Но надо по-прежнему смотреть в оба из-за множества скал и островов. Я решил 
идти вдоль берега, чтобы не пропустить вход в Ба-Алтис, "когда по левую руку 
гор больше не будет" - так говорил царь бергов. 
      Вечер. Ветер дует с полуночи и заката. Я велел поднять рей и поставить 
большой парус и долон. Весла убраны, но скалмы оставлены открытыми. 
      Солнце зашло. Уже более двух часов, как стемнело. Период солнцестояния 
миновал, а от Трона Солнца мы удаляемся. Гребцы хотели бы отдохнуть в заливе: 
им страшно плыть ночью в лабиринте островов. Удовлетворяю их желание, но в моем 
сердце страха нет, ибо знаю, что солнце взойдет намного раньше, чем они 
полагают. 
      Сто второй день путешествия. В одном из заливов страны бергов. Мои люди 
покусились на жизнь животного, изображенного на фокейских драхмах [82]! 
      Еще издалека мы услышали крики, а когда приблизились, увидели высоких 
людей, чьи светлые волосы косицей ниспадали с правой стороны головы. Они сидели 
в плоскодонных суденышках и колотили веслами по воде! Желая узнать причину 
столь странного поведения, я велел подойти к ним на веслах. 
      Люди в лодках гнали к берегу испуганных тюленей. На берегу животных 
поджидали другие охотники и убивали несчастых палками. Я не мог помешать 
отдыхающим гребцам вскочить в челнок и присоединиься к бойне. 
      Когда потные и залитые кровью охотники вернулись на "Артемиду", я 
упрекнул их в том, что они убивали священное животное ионийской Фокеи. Они 
омылись в море и, простершись перед статуей Артемиды, долго вымаливали у нее 
прощение. Киан поджарил тюленье мясо, принесенное Ураном. Похоже на бычье, но с 
привкусом рыбы. В воздухе носились противные запахи, и я отказался разделить с 
ними трапезу. 
      Сто третий день путешествия. Все же и мне пришлось отведать этого мяса! 
Киан рассмеялся, когда я сказал ему об этом. 
      Царь бергов, организовавший тюленью охоту, пригласил нас с Венитафом на 
пир по завершении бойни. Я не стал отказываться от приглашения, надеясь 
разузнать про янтарь и А-баало, однако мои попытки оказались тщетными. Царь 
знал только то, что ценный янтарь изредка доставляют из лежащих на полудень 
стран, и показал мне великолепную полированную бусину, издававшую тонкий аромат.
 
      На обратном пути Венитаф пообещал: 
      - Уверен, Пифей, что ты заменишь булыжники балласта на подобные бусины. 
Мой дед утверждал со слов кельтов, что обитатели Страны янтаря разжигают им 
очаги, ибо не знают ему цены. 
      Хотя и верю своему другу, но иногда меня пугают подобные слова. Неужели 
он хочет превратить меня в торговца? 
      Берги плавают на плоскодонных судах с бортами из тонких светлых, похоже, 
березовых досок. Доски соединены шпунтами, а не скреплены гвоздями. Я 
восхищаюсь легкостью этих суденышек, чей нос украшен грубым изображением змеи. 
На корме завивается спиралью хвост этого отвратительного существа [83]. 
      Сто четвертый день путешествия. Мы снова вышли в море. Холодно, идет 
дождь, иногда опускается туман. Ветер порывистый и неустойчивый: мне то и дело 
приходится маневрировать парусами. 
      В полдень мы отмечаем направление на солнце для уточнения пути в страны 
Ба-Алтиса. 
      Сто пятый день путешествия. В глубине залива. Горы стали ниже. Березу 
сменили сое ны, а на вершинах исчез снег. Мы укрылись на время короткой ночи в 
заливе, заинтересовавшись красноватыми огнями на берегу. 
      Местные берги плавят железо по древним рецептам. Они добывают его из 
какой-то буроватой земли, -которую сушат до тех пор, пока она не заискрится на 
солнце [84]. Затем роют в земле ямы и разводят в них сильный огонь. С помощью 
кожаных мехов они раздувают угли очага, а сверху бросают высушенную бурую землю 
- из нее выплавляется грубое железо, идущее затем в ковку. 
      Один из них показал, как ищут железо в болотах с п