Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: История :: История Европы :: История от Древней до современной Греции :: Фердинан Лаллеман - Пифей. Бортовой дневник античного мореплавателя
<<-[Весь Текст]
Страница: из 73
 <<-
 
 невозможно раздобыть зерна. В 
расселинах меж скал едва вызревает тощая рожь. В некоторые годы зерно остается 
зеленым, и тогда жители варят из него похлебку, которая плохо утоляет голод. Я 
записал все это со слов Левка. Он утверждает, что его страна богаче и красивей, 
но по-прежнему не хочет согласиться с тем, что говорят жители Массалии и 
Внутреннего моря. Думаю, что существует лишь одна самая прекрасная страна в 
мире - та, где ты родился. Эллада и Массалия относятся к лучшим странам 
обитаемого мира. Увы, я ничего не могу сказать о тех странах, где никогда не 
бывал и не побываю. 
      Туле, по словам Пифея, отстоит к северу от Британии в 6 днях плавания, а 
вблизи от нее находится замерзшее море. 
      Страбон 
      Шестьдесят восьмой день путешествия. Оркады. Левк долго наблюдал за небом 
и морем и советует завтра же отправляться в Ту-Ал. 
      - Смотри, - сказал он, - там высится арка Моста Ветров. 
      Я вижу только шарф Ириды после утреннего дождя. Левк поясняет: 
      - Ветер проходит сквозь эту арку Моста; а ты дойдешь до Ту-Ал за четверть 
Луны Дорогой Китов. Это добрый ветер и нужный курс! Ты увидишь Ложе Солнца, 
если этого захочет Тор. 
      Шестьдесят девятый день путешествия. В море. Я не могу унять беспокойства,
 а Венитаф еще больше смеется надо мной. Гребцы хмурятся, а Левк усмехается в 
свою редкую бороденку. Он надел большую коричневую накидку с капюшоном и 
перетянул ее поясом из тюленьей кожи, очищенной от меха. Я велел достать из 
сундуков плащи и обувь, потому что становится все холоднее. 
      Второй день после ухода с Оркад. Семьдесят первый день путешествия. Нас 
окружает Океан. Бурые волны накатывают слева и чуть с кормы. "Артемида" 
безудержно рвется вперед. Я велел убрать весла. Вполне хватает парусов. 
      Дождь. Иногда падает густой туман, и снова дождь. Изредка проблеснет 
солнце, похожее на белый круг, затянутый серой мглой. 
      Гребцы все чаще просят есть. Хватит ли провизии? Я приказал подогреть на 
угольях вино и мешаю его с салонским медом. Этот напиток действует успокаивающе.
 
      - Солнце Эллады греет нам сердце и брюхо! - повторяет Агафон. 
      Третий день после ухода с Оркад. Второй день второй декады Скирофориона*. 
Погода не меняется. Немного усилился ветер. Мы одни посреди 
      * Примерно 26 июня. 
      Океана. Сердце тоскливо сжимается, несмотря на обуревающую меня радость - 
все же я добрался до цели. 
      Левк спокоен. Он ведет корабль по волне. Небо залито ярким светом, хотя 
по часам - середина ночи. 
      Прямой след за кормой едва угадывается в бурном Океане. 
      Четвертый день. Тот же курс, та же погода, те же волны, тот же ветер. 
      Гребцы не могут уснуть, поскольку нет ночи и неизвестен час, когда надо 
ложиться спать. 
      Я предпочел бы отправить их отдыхать, а они не могут отвести взглядов от 
бескрайнего Океана и похожих на подвижные холмы волн. 
      Мирон беспрестанно вспоминает о массалий-ских ночах. 
      - А в эту зиму, - сказал я ему, - будешь считать каждую каплю масла, если 
твоей жене захочется шить до зари! 
      Пятый день. Ветер переменился. Теперь он дует с заката и с полуночи. 
Смена погоды принесла мне облегчение - наконец-то можно занять гребцов делом. Я 
приказал грести каждым вторым веслом, посадив на них по два человека. Рей 
спустили на палубу - так судно будет устойчивей. 
      Все гребцы работают. Ничто не действует на них хуже, чем ветер в корму, 
особенно если он дует день за днем. Так же склоняет к лености и пребывание в 
некоторых портах. И кораблям, и экипажу лучше быть в море тогда они не 
обрастают ни водорослями, ни желаниями, а это - тяжкий груз как для корпуса 
судна, так и для души. 
      Я послал Ксанфа на верхушку мачты, чтобы следить за морем по курсу судна. 
Он ворчит, но сидит наверху. Венитаф и Левк не покидают палубы, давая указания 
кормчим, которым очень трудно удержать судно от рысканья из-за сильного 
ролнения. 
      Шестой день. Шестой час вечера. Марсовый только что прокричал: "Земля!" Я 
едва расслышал его крик из-за грохота волн. Люди из последних сил ведут борьбу 
с усталостью, тошнотой и тоской. Наш корабль взлетает на гребень каждой волны, 
словно колесница на холм. Я стою на палубе под акростолием и подбадриваю обоих 
кормчих. Иногда до меня доносятся голоса келев-стов, задающих ритм медленной 
гребли. Работает каждое второе весло, чтобы они не ударялись друг о друга, если 
оказываются не в воде, а в воздухе. Гребцы, не желающие отдыхать, помогают 
товарищам. Сидя по двое на весле, они толкают судно почти с той же силой, как 
если бы ворочал веслом каждый из них. Но мы едва-едва продвигаемся вперед. 
Когда Венитаф приподнял световой люк, чтобы глянуть на гребцов,, я услыхал 
знакомую песню: 
      Греби, греби... Раз, два, греби, греби... Греби, греби... два, три, греби,
 греби... Греби, греби, пентеконтера, море, море, По волнам, волнам моря*. 
      Венитаф разбудил спавшего в носовом помещении Левка, и заспанный 
сканнский лоцман поднялся на палубу к кормчим. Венитаф указал в сторону 
замеченной земли. 
      - Ою! - сказал он. Венитаф переводит это слово как "суша". Я хочу знать 
больше, но лоцман немногословен. Венитаф спрашивает его, большой ли это остров 
и не он ли является целью нашего путешествия. Лоцман кивает и добавляет: 
      - Ту-Ал! 
      * Такая песня могла быть сочинена для согласования усилий при медленном, 
но утомительном ритме гребли. 
      Вдруг в разрыве тумана над бронзовым изваянием носа показываются две 
скалы в виде огром
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 73
 <<-