гребные весла сложены на песке неподалеку от "Артемиды". Носовые и средние 
весла имеют по три оргии в длину. Кормовые чуть короче. 
      Я проверил каждое из них на козлах - хорошо ли они сбалансированы. 
Лопасть должна быть чуть тяжелее рукояти, тогда люди без труда будут извлекать 
весло из воды при каждом гребке. Только два весла не отвечали моим требованиям 
- Навсифор работает прекрасно. Их исправили, пройдясь по ним несколько раз 
рубанком. 
      Восьмой день Мемактериона. Ветер стих, но дождь сыплет не переставая. 
Удобный случай, чтобы проверить, не протекают ли палуба и "крыши" помещений. 
Что касается корпуса, то его льяло сухо, как чрево печи, где выпекают хлеб. 
      В кормовой части моей каюты просочилось несколько капель. Чуть-чуть смолы 
- и все будет в порядке. Завтра вечером установлю ложе и заночую на борту. 
      Вечер. Подняты и закреплены реи. Сегарсы легко скользят по полированному 
самшиту. 
      Я верю в свой корабль, будто уже проплавал на нем несколько месяцев. 
      Второй день второй декады Мемактериона. Мне кажется, что ветер Киркий, 
который кельты называют Кертием, не прекратится в течение всей фазы уменьшения 
Луны. Если он будет не слишком сильным, я отправлюсь в пробное путешествие к 
Большим Стойхадам и даже к Кирну с людьми, отобранными мною с Венитафом и 
Пар-меноном. Я хочу испытать их морем и плохой погодой. 
      Шестой день второй декады Мемактериона. 
      Вечер. Уже седьмые сутки ночую на борту. И привыкаю к такой жизни, ибо 
привычка должна стать второй натурой наварха "Артемиды". Что касается первой 
натуры - я почитатель чисел. 
      Паруса сшиты, подогнаны, выстираны и пропитаны дубовым танином, отчего 
приобрели цвет коры. Теперь они не сгниют. Черный корпус, коричневые паруса - 
кое-где следует проскользнуть незамеченным. 
      К середине дня Киркий усиливается. Ночью его иногда сменяет ветер с суши. 
Завтра приступаем к испытаниям в море. Благодаря Парменону я подобрал сорок 
восемь лучших гребцов, вызвав протесты навархов триер. Тем лучше, значит, эти 
люди действительно стоящие. 
      ИСПЫТАНИЯ 
      Седьмой день второй декады Мемактериона. Полдень. Чистое небо. Синее море.
 Волны с белыми барашками. Мы взяли курс на Малые Стойхады. 
      На заре на веслах прошли пролив Лакидона под ликующие крики тех, кто 
встал пораньше, чтобы проводить нас в путь. Я счастлив, хотя меня гложет тоска. 

      Корабль беспрекословно слушается рулевых . весел. Гребцы сообщили, что не 
ощущают их тяжести. Келевсты задают ритм, хлопая в ладоши. Люди поют в такт 
гребкам. Венитаф делает отметки на табличке, чтобы оценить скорость идущей на 
веслах "Артемиды". 
      Когда мы миновали Гипею, снова задул Кир-кий. 
      Я велел приготовить гитовы и сегарсы. Шкоты и брасы будут зарифлены, 
когда мы выйдем из-за Третьего острова [27]. 
      - Убрать весла! - скомандовал я на четвертом часу плавания. 
      Пока гребцы правого борта крепили весла, остальные взбежали на палубу, 
чтобы поставить паруса. Я велел поднять рей долона. Малый парус захлопал на 
ветру, но затем шкоты натянулись. Корабль снова рванулся вперед после короткой 
остановки, когда убирали весла. Я скомандовал раздвинуть сегарсы большого 
паруса, на каждый гитов поставил по человеку и по двое - на гардели. Второй 
келевст задавал ритм работы свистком. Когда рей плотно сел в гнездо, я приказал 
натянуть топенанты. Натяжение гитовов ослабили, и парус, утяжеленный свинцовыми 
кольцами, принял на себя ветер. Моряки натянули шкоты: слева сильнее, чем 
справа. И "Артемида" рванулась вперед, как лошадь с отпущенными поводьями. 
Кормчие вернули корабль на нужный курс. 
      Боковой ветер до Иммадраса. Справа и чуть-чуть в корму. 
      Мы идем быстрее, чем на веслах. Судя по ориентирам на островах и 
Иммадрасе, скорость около сотни стадиев за час по песочным часам. 
      Все высыпали на палубу. Гребцы бросают вверх шапки. Некоторые упали в 
море из-за того, что ветер проходит под низом паруса. Они напоминают маки, что 
алеют среди пшеничного поля в Скирофорионе. 
      Вечер. Пройдя к полудню мимо Малых Стойхад, я приказал взять курс на мыс 
Кифарист, который виднеется на восходе. 
      При ветре, дующем в корму, "Артемида" пошла еще быстрее. Брасы равны по 
длине. Корабль легко возносится на гребень волны и рассекает белую пену носом, 
украшенным статуей богини. Щитки на манжетах не пропускают воду. 
      К четвертому часу после полудня я велел зарифить паруса, оставив реи в 
гнездах, чтобы проверить их балансировку. "Артемида" развернулась поперек волны.
 Такое положение было бы опасным для любого другого судна. Конечно, она 
переваливалась с борта на борт, но ни разу не была на грани того, чтобы 
опрокинуться. 
      Я поставил только долон, и судно встало по волне без помощи рулевых весел.
 
      Я решил испытать гребцов. Через манжеты вовнутрь все же попало немного 
воды, и я послал юнгу за тряпкой и медным ведром, чтобы осушить льяло. 
Набралось всего двадцать или тридцать хеников воды - Совсем немного для такого 
волнения. 
      Я приказал зарифить долон и идти на веслах против ветра. Во время 
разворота весла не загребли воды всего четыре раза. Прекрасно. Я задал ритм 
плавания при малой парусности. "Артемида" уверенно взбирается на волны. На 
палубу почти не попадают брызги. Венитаф усмехается в свою пропитанную солью 
светлую бороду. Я знаю, что он сравнивает "Артемиду" с океанскими судами и что 
сравнение в ее польз