поддержки. Молодеющий с каждым днем 
Парменон стоит за Эвтимена горой, я был не прав, когда плохо думал о нем. 
Платон ошибается, говоря, что море разлагает. Его утверждение истинно лишь для 
металлов, но неверно по отношению к людям, которые не мыслят жизнь без моря. 
Рыбаки Массалии мне дороже землепашцев. Я вечно вздорю с теми, кто обрабатывает 
землю моего загородного дома на Трезенской дороге, но мне еще никогда не 
приходилось сетовать на лакидонского рыбака. Увы, следует признать, что я 
пристрастен в своих суждениях. 
      * То есть знания. 
      Второй день Боэдромиона. Собрание отложено по причине бегов глашатаев. 
Народ всегда таков - ему нужен шум и бессмысленное возбуждение. Он молчит и 
терпит несколько месяцев, но вдруг ему позарез нужны крики и бесполезные бега. 
Я заперся у себя дома, а вечером, поднявшись на террасу, увидел, как толпа 
разбегается в разные стороны, как рабы толкают свободных людей, а ученики - 
своих учителей. Завтра для них суровым голосом произнесут ставшую традиционной 
фразу: "Рабы, за работу!" - и тихим, дрожащим от страха голосом добавят: "А вы, 
о мертвецы, ступайте обратно в Аид!" Все верят, что мертвые затесались в толпу 
живых, словно покойникам нечего больше делать, кроме как являться на эти 
поистине варварские праздники. Ушедшие в мир иной обрели покой и не хотят с ним 
расставаться, а мы почитаем память о них, и именно в ней они живут среди нас. 
      Этот день для меня потерян. И для Эвтимена тоже. Даже два дня, поскольку 
сегодня все отдыхают после бесплодной суеты. Мне сказали, что проект Эвтимена 
будет рассматриваться завтра на обычном заседании. Завтра! Всегда завтра! 
Словно мы хозяева завтра и будущего. 
      Четвертый день Боэдромиона. Наконец-то проект Эвтимепа принят архонтами и 
тимухами, которые с интересом взирали на укрепленную мной на стене громадную 
карту с изображением известного нам мира. 
      Я пишу эти строки после ухода Эвтимена, на радостях пришедшего отобедать 
со мной. Его взгляд скользил по порту, словно в поисках того быстроходного 
корабля, что понесет его навстречу судьбе. Мы вознесли мольбы Артемиде, дабы 
она благосклонно отнеслась к нашим замыслам. Хотя наши пути расходятся, их 
выбор продиктован любовью к Городу, которому мы желаем славы и процветания. 
      Эвтимен еще раз выразил сожаление, что не может сопровождать меня хотя бы 
на собственном корабле. Иногда он завидует Венитафу, но при мысли об ожидающем 
его приключении чувствует себя счастливым и глаза его загораются радостным 
огнем. 
      После обеда заглянул Венитаф. В его светлой бороде пряталась лукавая 
улыбка. Он принес небольшую амфору с вином из виноградников Местрамале. 
      - Выпьем за наши корабли! - провозгласил он, разливая вино по кубкам.
Выпьем за Аполлона, чью колесницу и трон мы увидим во всем их великолепии. 
      Затем он пересказал последние новости Города и порта. Парменон ходит с 
визитами и просит всех помочь нам. Фелин посетил верфи и осмотрел "Артемиду 
Лучницу". Он обещал наградить деньгами рабочих, если те закончат корабль до 
наступления зимы. Политехну привезли из Пирея вазу с изображением Аполлона на 
колеснице. Он думает лишь о своих удовольствиях. Одна из наших триер погналась 
за кораблем пунов, но ему удалось скрыться, воспользовавшись тем, что поднялся 
бурный Киркий. 
      Венитаф, на мой взгляд, лучший из наблюдателей. Он ожидает прихода в 
будущей декаде каравана с оловянными окатышами и хочет опросить проводника в 
моем присутствии. 
      Пятый день Боэдромиона. Два дня безвылазно провел в Арсенале. Навсифор 
показал мне льняную ткань, доставленную из Роды. Полотна ровные и хорошо 
сотканы. Он отложил всю партию в сторону для изготовления парусов "Артемиды" 
      - Подумай и о запасных! - посоветовал я ему.- Ветры Океана отличаются 
хорошим аппетитом. 
      Седьмой день Боэдромиона. Думаю, что до отплытия у меня не будет времени 
ежедневно заносить события в этот свиток. Дел по горло. Навсифор засыпает 
вопросами и посылает подмастерьев ко мне домой, когда я отдыхаю. Рабочие 
восхищаются будущим кораблем. По мере того как становятся зримыми его очертания,
 выявляется красота судна. А красота всегда признак совершенства. Красивое 
благотворно и полезно, ибо соответствует предназначению [18]. "Артемида" 
великолепна даже сейчас. Она прекрасна, как породистая лошадь. Прекрасен тунец. 
Неповторим дельфин. Почему? У них совершенная форма тела, созданного для 
стремительного движения в глубинах. Дельфин и тунец не красивее и не уродливее 
триглы или рыбы-удильщика, которые созданы для другого, а потому медлительны и 
неповоротливы. В отличие от дельфина и тунца они не властители просторов моря. 
Поэтому-то на монетах и не увидишь тригл и рыб-удильщиков, зато монеты с 
изображением дельфинов чеканят часто. 
      Киль и кильсоны собраны накрепко. Шпангоуты прочно укреплены с помощью 
привальных брусьев. Доски обшивки гладко обструганы и пригнаны друг к другу, а 
самшитовые шпонки обеспечивают жесткость конструкции. 
      Восьмой день Боэдромиона. Навсифор велел сделать скамьи для гребцов и 
подготовить их к установке, когда строительство "Артемиды" войдет в завершающую 
стадию. Я попросил, чтобы они были шире, чем скамьи триеры, и предусмотрел для 
каждого человека седловидное углубление, куда уложил небольшую кожаную плоскую 
подушку, набитую шерстью. Следует помнить, что гребцы не рабы, а свободные люди,
 моряки по профессии. Им придется проводить долгие часы на скамье во время 
плавания в Океане и гиперборейских морях: чем удобнее будет сиденье, тем лучше 
они станут грести и тем быстрее пойдет корабль. Я также собираюсь уложить 
матрасы в проходе в дополнение к походным ложам из плетеных ремней в помещении 
на носу. 
      Бимсы обеспечивают связь между шпангоутами обоих бортов. Хорошо 
пр