Тогда Хосров сказал послам следующее: «Думаю, недалеко от истины 
старинное изречение, что Бог не дает чистого счастья, но лишь примешав к нему 
зло, предоставляет его людям. (2) Поэтому мы и смеемся со слезами, и всегда 
благополучию сопутствует несчастье, удовольствию — печаль, не позволяя никому 
вполне насладиться данным ему благоденствием. (3) Я мог бы, поскольку, как вы 
сами видите, Бог дал нам эту победу, безо всякого труда взять этот город, 
который считается — да он таков и есть — самым замечательным на римской земле. 
(4) Но когда я вижу гибель такого количества людей, а свой трофей — обагренный 
кровью, у меня нет никакого чувства радости от этого успеха. (5) И в этом 
повинны сами несчастные антиохийцы, которые оказались не в состоянии отразить 
штурмующих город персов, а теперь, когда мы, взяв город при первом же натиске, 
уже победили их, они в неразумной дерзости, ища смерти, решили нам 
противоборствовать. (6) И вот все знатные персы стали осаждать меня, требуя, 
чтобы я как дикого зверя поймал в сети этот город и всех захваченных предал 
смерти: я же приказывал бегущим еще более ускорить отступление, чтобы как можно 
быстрее спастись; ибо противно божеским законам издеваться над захваченными», 
(7) Так сказал Хосров, сокрушаясь и мороча послам голову, но от них не укрылось,
 почему он дал возможность римлянам бежать.
      (8) Изо всех людей он более, чем ктолибо другой, умел говорить то, чего 
не было, скрывать правду и, совершая преступления, приписывать вину за них тем, 
кого он обидел. Готовый согласиться на все и свое согласие подкрепить клятвой, 
он всегда еще более был готов забыть о том, о чем недавно договорился и 
относительно чего клялся. Изза денег он готов был совершить любое злодеяние, и 
в то же время он удивительно умел надеть личину богобоязненности и на словах 
был готов искупить вину за свой поступок294. (9) Так он, как мной было сказано, 
коварно обманул и погубил ни в чем перед ним не повинных суронцев. Когда город 
был взят, он увидел, как одну почтенную знатного рода женщину ктото из 
варваров с жестоким насилием тащил за левую руку, в то время как правой рукой 
она держала, не желая от себя отпустить, ребенка, только что отнятого от груди, 
и как тот, будучи не в состоянии поспеть за ней в столь стремительном беге, 
упал наземь. И в этом случае Хосров обнаружил свой привычный нрав. (10) Говорят,
 что он притворно застонал перед присутствующими, в первую очередь, перед 
послом Анастасием, сделав вид, что плачет, и молил Бога наказать виновника этих 
бедствий. (11) Он хотел показать, что имеет в виду римского автократора 
Юстиниана, хорошо зная, что сам он больше всего виновен во всех этих несчастьях.
 (12) Обладая такими странными природными задатками, Хосров стал персидским 
царем (так как судьба лишила глаза Зама, имевшего по старшинству рождения право 
на первое место на престол после Каоса, которого безо всякой причины ненавидел 
Кавад), без труда одолел тех, кто восстал против него, и не было такого зла, 
которое он, замыслив против римлян, легко не причинил бы им. (13) Ибо судьба, 
пожелав возвысить коголибо, всегда в надлежащее время выполняет свое решение, 
и никто не может противиться силе ее веления; она не обращает внимания, достоин 
ли человек этого и не задумывается о том, чтобы не совершилось тут чтонибудь 
такое, чему не следует совершиться; она не смотрит на то, что многие изза 
этого ее бранят, насмехаясь над ней, поскольку ее милость получил человек 
совершенно того не достойный; она ничего не принимает во внимание, лишь бы 
исполнилось то, что было ею задумано. Но пусть это свершается так, как угодно 
Богу.
      (14) Хосров отдал своему войску приказ брать в плен оставшихся в живых 
антиохийцев, обращать их в рабство и грабить все их имущество. Сам он, 
спустившись, с вершины, вместе с послами отправился в храм, который называют 
церковью295. (15) Там Хосров нашел сокровища, состоявшие из такого количества 
золота и серебра, что безо всякой другой добычи, захватив только эти сокровища, 
он мог бы удалиться, обремененный огромным богатством. (16) Взяв здесь немало 
прекрасных вещей из мрамора, он повелел все это вынести за городские стены, 
чтобы и это отправить в персидские пределы. (17) После этого он поручил персам 
сжечь весь город. Послы просили его пощадить одну эту церковь, с которой он 
получил более чем достаточный выкуп. (18) Уступив в этом послам, он приказал 
сжечь все остальное и, оставив тут немногих персов, чтобы они предавали город 
огню, удалился со всеми остальными в свой лагерь, где и раньше находились их 
шатры.
      X. Незадолго до этого несчастья Бог явил здешним людям чудо как знамение 
будущего. У воинов, которые издавна здесь находились, знамена, обращенные 
прежде на запад, сами собой повернулись и обратились на восток, а затем вновь, 
хотя их никто не трогал, перешли в прежнее положение. (2) Когда знамена еще 
меняли свое положение, солдаты указывали на это многим, кто оказался поблизости,
 в том числе и распорядителю расходов войска. Это был человек по имени Татиан, 
очень умный, родом из Мопсуестии. (3) Но и видевшие это чудо не поняли, что 
власть над этим местом перейдет от царя западного к царю восточному, очевидно, 
потому, чтобы те, кому это было суждено, никоим образом не могли избежать тех 
бедствий, которые на них обрушились. (4) У меня же кругом идет голова, когда я 
описываю такое бедствие и передаю его памяти грядущих поколений, и я не могу 
понять, какую цель преследует Божья воля, так возвеличивая человека или место, 
а затем вновь низвергая их и стирая с лица земли по причине, нам совершенно 
неясной. (5) Ибо нельзя же сказать, что все постоянно совершается у Него 
беспричинно, хотя Он попустил, чтобы Антиохия, красота которой и великолепие во 
всем даже и теперь, не исчезли бесследно, оказалась разрушена до основания 
рукой нечестивейшего из смертных. (6) В разрушенном городе уцелела лишь одна 
церковь благодаря стараниям и предусмотрительности персов, которым было 
поручено это дело. (7) Сохранилось также много домов возле так называемого 
Кератия296, однако, не по людской, предусмотрительности, но потому, что они 
находились на окраине города, не соседствуя ни с какими другими с