между тем, возвращаясь, встретился с ним недалеко от города Нисибиса. (10) 
Поэтому они остановились в этом городе и, поскольку дело шло к заключению мира, 
послы туда же доставили и золото. (11) Но василевс Юстиниан уже раскаялся, что 
согласился уступить крепости в Лазике. Поэтому он отправил послам письма, 
решительно запрещающие в каком бы то ни было случае уступать персам эти 
укрепления. (12) По этой причине Хосров более не счел нужным заключать договора.
 У Руфина же тогда возникла мысль, что он доставил деньги в Персию более 
поспешно, чем этого требовали благоразумие и безопасность. (13) Поэтому он 
повергся на землю перед Хосровом и, лежа ниц, умолял его позволить им взять 
деньги с собою и не идти сейчас войной на римлян, а отложить ее до другого 
времени. (14) Хосров велел ему встать и обещал, что он исполнит все, о чем его 
просит Руфин. Итак послы с деньгами вернулись в Дару, а персидское войско 
отправилось обратно.
      (15) Тогда у товарищей Руфина по посольству возникло против него сильное 
подозрение, и они оклеветали его перед василевсом на том основании, что Хосров, 
послушавшись Руфина, согласился на все, о чем он его просил. (16) Но василевс 
не стал изза этого относиться к нему с меньшим расположением. Спустя некоторое 
время он опять отправил того самого Руфина вместе с Гермогеном послом к Хосрову.
 И тотчас обе стороны согласились заключить между собой договор на следующих 
условиях: и те, и другие отдают те местности, которые за время этой войны они 
отняли друг у друга; военная власть в Даре упраздняется, ивирам предоставляется 
на их усмотрение — или оставаться в Виз?нтии, или вернуться к себе на родину. 
Из них оказалось много таких, которые остались здесь, и таких, которые 
вернулись в родные края. (17) Таким образом был заключен так называемый вечный 
мир169. Шел уже шестой год правления Юстиниана. <532 г.> (18) Римляне 
возвратили персам Фарангий и крепость Вол и заплатили деньги, а персы вернули 
римлянам укрепления в Лазике. Они отдали римлянам и Дагариса170, получив взамен 
него одного человека не из простых. (19) Этот Дагарис впоследствии не раз 
изгонял гуннов, вторгавшихся в пределы римлян, побеждая их в сражении. Ибо был 
он исключительно талантливым воином. Так, как мной рассказано, и та, и другая 
сторона утвердила мирный договор.
      XXIII. Вскоре и тому, и другому государю пришлось пережить заговор со 
стороны своих подданных. Как это произошло, я сейчас расскажу. Хосров, сын 
Кавада, был характера неспокойного и удивительный любитель всяких новшеств. (2) 
Поэтому и сам он всегда пребывал в тревоге и беспокойстве и был причиной того 
же и для всех остальных171. (3) Недовольные его правлением, самые деятельные из 
персов стали совещаться, чтобы избрать себе другого царя из дома Кавада. (4) Им 
очень хотелось иметь во главе государства Зама, но этому препятствовал закон, 
как мной сказано раньше, изза порчи его глаза. Поэтому, поразмыслив, они сочли 
за лучшее избрать царем его сына Кавада, тезку своего деда, а Заму, который 
будет опекуном своего сына, предоставить право распоряжаться по своему 
усмотрению делами персов. (5) Собравшись у Зама, они сообщили ему свой план и, 
усиленно настаивая, побуждали его к действию. Поскольку Зам оказался доволен их 
решением, они стали выжидать удобного момента для нападения на Хосрова. Однако 
их план получил огласку и дошел до царя, что помешало его выполнению. (6) 
Хосров предал смерти как самого Зама, так и [других] своих братьев и всех 
братьев Зама172 с их мужским потомством, а также тех из знатных персов, которые 
в злом умысле против него либо стояли во главе этого заговора, либо какнибудь 
иначе принимали в нем участие. В их числе был Аспевед, брат матери Хосрова173.
      (7) Однако Кавада, сына Зама, он убить никак не мог: тот еще воспитывался 
под надзором ханаранга Адергудунвада. Хосров приказал ханарангу самому 
умертвить мальчика, которого он воспитывал. У него не было оснований не 
доверять этому человеку, и, кроме того, он не мог принудить его сделать это. 
(8) Когда ханаранг выслушал поручение Хосрова, он очень огорчился и, сожалея о 
несчастной судьбе Кавада, сообщил своей жене и няньке Кавада, какое приказание 
он получил от царя. Вся в слезах, обнимая колени мужа, жена ханаранга умоляла 
его никоим образом не убивать Кавада. (9) Посоветовавшись между собой, они 
решили воспитывать мальчика дальше, скрыв его в совершенно безопасном месте, а 
Хосрову спешно дать знать, что Кавада больше нет в живых. (10) Они послали 
известие царю, а Кавада так тщательно скрыли, что об этом никто не знал ничего, 
кроме Варрама, их сына, и одного из слуг, который казался им наиболее преданным.
 (11) Когда с течением времени Кавад повзрослел, ханаранг, опасаясь, как бы 
дело не обнаружилось, дал Каваду денег и велел ему, удалившись, искать спасения,
 где только ему как беглецу будет возможно. Тогда еще и Хосров, и все остальные 
пребывали в неведении относительно того, что было сделано ханарангом174.
      (12) Спустя некоторое время Хосров с большим войском вторгся в область 
Колхиды, о чем я расскажу позднее175. (13) Следовал за ним и сын этого 
ханаранга Варрам, имея в числе прочих служителей и того, которому, как и ему, 
было известно все, касающееся участи Кавада. Тогда Варрам рассказал царю все о 
Каваде и представил ему слугу, который полностью подтвердил его слова. (14) 
Узнав об этом, Хосров вскипел страшным гневом, крайне негодуя, что претерпел 
такую обиду от своего раба. Не имея возможности заполучить этого человека в 
свои руки, он придумал следующее. (15) Собираясь возвращаться из Колхиды домой, 
он написал ханарангу, что намерен со всем войском вторгнуться в землю римлян, 
однако, не в одном месте, а разделив персидское войско на две части с тем, 
чтобы вторжение в земли врагов было совершено и по эту, и по ту сторону Евфрата.
 (16) Одну часть войска он по обычаю поведет сам; командование же другой частью 
— честь, в этом случае равная царской, — он не поручит никому из своих рабов, 
кроме ханаранга, в силу его доблести. (17) Пусть же тот явится к нему как можно 
скорее во время его [Хосрова] обрат