поллон - бог? Тело у него чистое и нежное, Одежда - 
тонкая, сверкает пурпуром, а лира - будто золотом пламенеет. Но ведь эта 
роскошь 
- удел богачей, она спутница изнеженности, а не добродетели".
Еще больше развеселились Музы, а потом, послушав соперников, единодушно 
присудили победу Кифареду. Да и как могло быть иначе? Разве могла незатейливая 
дудка, из которой неслись тревожные, порывистые, то восторженные, то 
исступленные звуки, сравниться со сладкозвучной лирой, созданной для нежных, 
ласкающих слух песен и величественных гимнов? Искусство должно умиротворять, а 
не будоражить, воспевать великие деяния, а не служить мелким земным страстям. 
Так считали обитатели Олимпа (но в этом сомневались многие крупнейшие эстеты 
античности).
Заметим, кстати, что древняя флейта - продольная трубка из тростника (она 
исчезла из европейского оркестра в XVIII веке), с шестью дырочками- совсем не 
похожа на нынешнюю деревянную. Она издавала резкий металлический звук 
(характерный для современных медных инструментов). И, конечно, 
противоположность 
резкого, порывистого, стремительного звучания флейты и журчащих, успокаивающих 
напевов лиры была разительной.
А если учесть, что флейта, бубны, трещотки и тому подобные "простые" (и 
оглушительные) инструменты обычно сопровождали праздники Диониса, то миф о 
состязании Аполлона и Марсия приобретает особый смысл. Ряд ученых видит в нем 
отражение борьбы двух культов - официального, классического, общепризнанного 
светоносного бога и рождавшегося в низах (и даже в "варварских" странах) 
простого, общедоступного, близкого людям Диониса.
Итак, Аполлон, победил. И тогда, чтоб другим неповадно было, он содрал с 
Марсия кожу и повесил ее на дереве в пещере близ города Келены, откуда берет 
свое начало река, получившая название Марсий. Когда долетают сюда звуки флейты, 

кожа начинает двигаться, будто танцует, и не шелохнется при звуках лиры. Много 
веков спустя Геродоту, побывавшему в этих краях, фригийцы покажут эту кожу, 
которая висела около рынка в Келенах. Флейту же Марсия, брошенную в реку, 
вынесло на берег, и пастух, нашедший ее, поднес инструмент в дар Аполлону. Но 
долго еще злопамятный бог испытывал ненависть к флейтистам, пока, наконец, в 
Дельфах не сыграли в его честь торжественную песнь на флейтах.

СУДЬЮ УДАЛЯЮТ С ПОЛЯ

Наказав дерзкого сатира, Аполлон, однако, не чувствовал себя 
удовлетворенным. Да, Музы признали его победителем. Но ведь это естественно: 
они 
же его воспитанницы. А вот что думают смертные? Лишь один из них был свидетелем 

состязания. Что скажет он - фригийский царь Мидас?
Любимец Диониса, тот был сказочно богат. Когда он еще лежал в колыбели, 
муравьи таскали ему в рот хлебные зерна. Разумеется, это предвещало богатство. 
И 
предсказание сбылось: в награду за оказанную ему однажды услугу щедрый бог 
растительности поклялся исполнить любую просьбу Мидаса. Недолго думал царь: 
"Пусть все, к чему я прикоснусь, превращается в золото!"
Все так все! И бог был пунктуален, выполняя свое обещание. Действительно, 
за что бы ни брался жадный владыка, все становилось золотым: оружие, одежда, 
мебель, посуда и даже... пища. Но при всей любви к драгоценному металлу нельзя 
же 
питаться золотыми слитками! Перспектива голодной смерти явно не улыбалась царю. 

Стал умолять он Диониса снять с него чары, и тот внял его отчаянным просьбам.
Увы, суждено ему было еще раз поплатиться за свою неосмотрительность. 
Пригласил его Аполлон быть судьей во время состязания с Марсием (по другому 
мифу-с Паном). И не согласился царь с решением Муз - приятней была ему музыка 
фригийского сатира. Разгневался тогда Кифаред, "удалил судью с поля" и наградил 

его- ослиными ушами - ведь только глупец мог отдать предпочтение сопернику бога.

Пришлось отныне Мидасу постоянно ходить в шапке, чтобы скрыть свои длинные 
уши. (Этот высокий фригийский колпак в Греции и Риме надевали обычно 
освобожденные рабы, и он служил поэтому символом свободы. О нем вспомнили вновь 

в XVIII веке: его стали носить санкюлоты - солдаты армии Великой французской 
революции.) Никому не известна была тайна Мидаса, кроме его цирюльника. Но тому 

приказано было молчать. Долго крепился цирюльник и все-таки не выдержал: вырыл 
ямку в саду и еле слышно прошептал туда: "У царя Мидаса ослиные уши", - а затем 

засыпал яму землей. На том месте вырос тростник, который и поведал об этом 
секрете всему свету. И до сих пор, когда хотят сказать о глупости или 
невежестве, которые невозможно скрыть, вспоминают "Мидасовы уши"...
Немало смертных бросало вызов Музам и Аполлону, и всех ожидала горькая 
расплата. Одних честолюбивый бог убивал, у других отнимал зрение, третьих лишал 

человеческого облика. Лишь однажды не удалось ему отомстить своему сопернику. 
Но 
это было выше его сил: ведь состязался с ним тоже бог - сын Гермеса Пан.

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ПАНИКА

Он сидит, одинокий, усталый, с неразлучной цевницей в правой руке - 
старый-старый (так и хочется сказать: древний) лесной бог, столь непохожий на 
цветущих и могучих олимпийцев. За его спиной расстилаются сырые луга