ерху и перемешались черепки. Один сразу попадется в руки 
царя 
богов, а до иного - ох, как трудно добраться! Вот и получается, что иные люди 
подолгу ходят безнаказанными".
Своей судьбы не могут избежать даже потомки богов. Через всю греческую 
мифологию постоянно проходит один удивительный мотив: и люди и боги - все 
подчиняются чему-то более грозному, неведомому и непреклонному, какой-то высшей 

силе, управляющей миром. Эта сила - рок. Никто не знает его велений, ничто - 
даже воля Зевса - не может предотвратить его. Все предопределено заранее, и 
лишь 
неумолимым мойрам, живущим на Олимпе, открыта судьба каждого.
Клото (то есть "Прядущая") сидит за веретеном и прядет жизненную нить 
человека. Лахесис (то есть "Определяющая участь"), не глядя, вынимает жребий и 
записывает, что суждено смертному. Атропа (буквально - "Неотвратимая") 
перерезает ножницами нить жизни.
И самое страшное то, что тайну рока нельзя постигнуть. Сегодня удача - 
завтра несчастье. Как говорил Эзоп:

Если случится
Радость кому испытать, - следом отмщенье идет".

Правда, на Олимпе есть еще одна богиня судьбы - Тиха. Из рога божественной 
козы, вскормившей самого Зевса, она сыплет дары людям. Кому достанутся плоды из 

ее "рога изобилия" - дело случая (слово "тихе" по-гречески означает "случай"). 
Эта капризная богиня ветрена и непостоянна, и полагаться на нее не следует. 
Римский поэт I века Федр с грустью писал о ней:

Бегун летящий, мчащийся по лезвию,
С затылка лысый, волосатый спереди
(Схвати за гриву - будет твой, а выскользнет -
И даже сам Юпитер не вернет его), -
Вот образ мимолетности всего, что есть.

Как узнать, что ждет человека? Как умолить непреклонный рок? Как среди 
тысячи случайностей отыскать единственную верную дорогу в жизни (да и есть ли 
она, эта дорога?)? На протяжении всей античности - и в мифах, и в философских 
трактатах, и в поэзии - ставились эти вопросы. Ответа на них найти не удалось.

Нет, не дало божество ничего непреложного людям,
Даже пути для того, чтоб угодить божеству, -

утверждал греческий поэт Феогнид, живший в эпоху, когда люди осмеливались 
задавать вопросы богам и даже упрекать их в несправедливости. "Неисповедимы 
пути 
Господни", - будут позднее уныло повторять христианские проповедники, 
приучавшие 
верующих безоговорочно принимать божественные откровения раз и навсегда 
сформулированные и не допускающие кривотолков. "Верно не потому, что 
убедительно 
и доказательно, а потому что изречено свыше", - таков был принцип фанатиков 
христианской религии. Средневековый догматик не искал истины - он знал ее 
заранее. На все случаи жизни имелись цитаты из священного писания. Ими 
подкреплялись любые доводы. А уж если доводы казались абсолютно нелепыми, то 
тогда... Оставалось только верить - не рассуждая, не пытаясь понять. "Верю, 
потому 
что нелепо", - так исчерпывающе разрешит все сомнения богослов Тертуллиан.
Греки смотрели на мир иначе. Гейне заметил как-то, что эллины ценили жизнь 
и изображали ее светлой, цветущей, загробный же мир рисовался им мрачным 
царством теней. У христиан наоборот: земля - обитель скорби и печали, жизнь 
мрачна и призрачна, подлинное блаженство ожидает людей лишь в будущем, за 
порогом смерти.
Жизнерадостные, неугомонно-любознательные греки не могли удовлетвориться 
застывшими догмами.

Трезвым будь, умей не верить -
В этом смысл науки всей, -

призывал в VI веке до нашей эры комедиограф и философ Эпихарм.
"Подвергай все сомнению", - провозгласит в 1865 году в известной 
"Исповеди" свой любимый девиз Маркс. И если Маркс считал, что "греки навсегда 
останутся нашими учителями", то, кроме всего прочего, и потому, что их отличала 

безграничная смелость мысли. Философ искал истину, не зная заранее, куда это 
приведет его.
Греческая наука искала первооснову вещей, причину событий и явлений, она 
пыталась объяснить их смысл