ыл в высшей степени легкомысленный и опасный шаг, ибо афиняне, во-первых, 
оказавшись на стороне проигравших, ничего не получили от своего предприятия, 
во-вторых, окончательно испортили отношения с Дарием. Неприятным для репутации 
афинян оказалось и поведение их командующего Ликона, передавшего Писсуфна в 
руки военачальников царя Персии. По словам Ктесия, "за свое предательство он 
получил от царя города и земли" (Pers. 52).
Данная история положила конец сомнениям Дария. Он не мог простить афинянам 
вмешательства во внутренние дела его империи и твердо выбрал курс на союз со 
Спартой. В 413 г. после возобновления военных действий в Греции персидский царь 
начал переговоры со Спартой о заключении союза против Афин.
Подводя итоги сказанному, хочется отметить следующие, на наш взгляд, важные 
моменты.
Многолетние отношения с Персией являются показателем того, что Спарта, однажды 
пробужденная к внешнеполитической активности, результатом которой стало 
создание ею Пелопоннесской лиги, не ограничилась рамками одного Пелопоннеса. 
Уже в середине VI в.

Спарта заключает союз с Лидией, пытается вести какую-то свою игру с Персией, 
осуществляет военную экспедицию против тирана Поликрата. В определенной мере к 
внешнеполитической активности Спарту подталкивал Коринф, самый авторитетный 
член Пелопоннесского союза. Например, бесспорна ключевая роль Коринфа в 
организации экспедиции на Самос против Поликрата. Но кроме внешних 
обстоятельств, к разряду которых можно отнести давление на Спарту ее 
влиятельных союзников, были и внутренние факторы, разрушающие изнутри привычный 
изоляционизм Спарты. Главный такой фактор - это деятельность сильных 
политических лидеров в самой Спарте. Они увязывали свой карьерный успех с 
обращением Спарты к активной внешней политике. Так, для Павсания союз с Персией 
был обязательным условием для реализации его личных амбиций как у себя дома, 
так и в масштабах всей Греции. Объективно же заключение подобного союза вело к 
нарушению баланса биполярного существования греческого мира в пользу Спарты. 
Желание подтолкнуть Спарту в сторону Персии разделяла с Павсанием и часть 
спартанской молодежи (Diod. XI, 50 -

oiJ newvteroi

). Уже в 70-60 гг. V в. спартанские граждане, особенно воевавшие за границей 
вместе с Павсанием, были охвачены страстью к личному обогащению. Во многом 
именно страхом спартанских властей перед разлагающим влиянием Востока 
объясняется свертывание всех внешнеполитических инициатив Павсания. Спарта 
пойдет на союз с Персией только в 413 г. Данный союз для Спартанского 
государства окажется бомбой замедленного действия. Он запустит механизм, 
который за два десятилетия изменит облик ликурговой Спарты. Лисандр осуществит 
то, что не удалось Павсанию. С помощью Персии он сделает ее самым богатым 
государством Греции, но это будет уже другая Спарта.





Глава IV
Спартанская илотия



1. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ИЛОТОВ


Слово "илот" (

ei{lwte"

), как в свое время доказывал К. О. Мюллер, скорее всего, является формой 
пассивного перфектного причастия от не употребляющегося глагола

eJlei'n

и буквально означает "взятый в плен", "военнопленный". Большинство грамматиков 
древности толковали этот термин именно так - пленные, ставшие рабами. В 
"Etymologicum magnum" под словом

eiJlwteuvein

значится: "илоты - те, которые заселяют Мессению в Пелопоннесе, не исконные 
рабы лакедемонян, но некогда ими покоренные". Таково устоявшееся мнение, 
которое без всяких комментариев повторяют Лиддель - Скотт
009_1
, а также Э. Буассак и И. Гофманн в своих этимологических словарях
009_2
. Более осторожную позицию занимают П. Шантрэн и Г. Фриск
009_3
. Они указывает на то, что, как и многие другие наименования рабов, это слово 
не имеет ясной этимологии, хотя оно все же предпочтительнее варианта, впервые 
появившегося у Гелланика (Harpocr. s. v.

eiJlwteuvein

), согласно которому слово

ei{lwte"

ведет свое происхождение от названия города Гелоса в Лаконии (

{Elo"

- дословно "болото", "болотистая местность"), жители которого первыми были 
превращены в илотов
009_4
.


По словам П. Шантрена, это маловероятно исторически и совершенно невозможно 
фонетически
009_5
. Весьма характерно, что Д. Лотце, в своих исследованиях много внимания 
уделивший проблемам илотии, подобно П. Шантрену и Г. Фриску, осторожен в своих 
высказываниях относительно этимологии слова

ei{lwte"

. Он не считает общепринятую этимологию вполне надежной
009_6
.

Платон утверждал, что в греческом мире не существовало единой оценки илотии: 
"Чуть ли не всем эллинам лакедемонская илотия доставила бы величайшее 
затруднение и возбудила бы споры: по мнению одних, это хорошее учреждение, по 
мнению других - плохое" (Leg. VI, 776 c-d / Пер. А. Н. Егунова). Древние авторы,
 включая Платона, выражают сложившееся у греков впечатление относительно илотии 
как особой форме рабства. Античная традиция отличала илотов от рабов 
классического типа по целому ряду параметров: и по времени их появления, и по 
способу приобретения, и по коллективному владению ими, и по особому 
экономическому и правовому положению. Так, согласно Феопомпу, илотия возникла 
раньше покупного рабства и была результатом порабощения ахейцев, населявших 
Лаконию до завоевания ее дорийцами (ap. Athen. VI, 265 b-c). Дорийцы, согласно