ов с Египтом и странами Востока. К середине VI в. она 
выходит уже на уровень государственных отношений с этими странами. Так, 
согласно Геродоту (I, 69), между 550 и 546 г. Спарта заключила союз с лидийским 
царем Крезом. Не приходится сомневаться в достоверности этого сообщения 
Геродота. Его рассказ, выдержанный в обычном для Геродота новеллистическом 
стиле, перемежается выражениями, явно заимствованными из документальной прозы. 
Например, фраза из речи Креза: "...Желаю быть вашим другом и союзником без 
коварства и обмана" (I, 69) прямо взята из эпиграфических документов того 
времени. Да и сама процедура заключения союза, когда Крез послал подарки, а 
спартанцы их приняли, является обычной для договорного процесса VI в.
008_133

Для Креза договор со Спартой был одним из ряда аналогичных договоров, которые 
он заключил с дружественными государствами, желая организовать антиперсидскую 
коалицию (Her. I, 77). Выбор царя пал на Спарту не случайно: он хорошо был 
осведомлен

о военной мощи возглавляемого Спартой Пелопоннесского союза и надеялся обрести 
там неисчерпаемый рынок высокопрофессиональных наемников
008_134
. В этом достаточно деликатном деле он вполне мог рассчитывать на 
посредничество Дельф, с которыми у него были самые теплые отношения (Her. I, 
54)
008_135
. Союз был заключен, и тем самым Спартой был сделан первый шаг в азиатскую 
политику.


Понятно, зачем Крезу нужен был данный союз, но чем руководствовалась Спарта при 
его заключении? Возможно, Спарта заключила этот договор, вообще ничего не зная 
о персидской угрозе или плохо себе представляя степень могущества Персии
008_136
. Греки того времени считали Лидию самой могущественной и богатой державой в 
мире, и союз с ней, очевидно, казался Спарте очень выгодным в экономическом 
плане и совершенно необременительным - в политическом. Действительно, Лидия 
кроме всего прочего была богата драгоценными металлами и экспортировала их во 
многие греческие города, в том числе и в Спарту (Her. I, 69).

Слишком малый объем информации не дает нам возможности однозначно ответить на 
вопрос о том, какие цели ставила перед собою Спарта, заключая союз с Лидией. Но 
сам факт заключения подобного союза - явное свидетельство заинтересованности 
Спарты в расширении своих международных контактов. Правда, несмотря на просьбы 
Креза, помощь ему так и не была послана. Однако, судя
по свидетельству Геродота, Спарта не была виновата в происшедшем: о лидийской 
катастрофе стало известно в тот момент, когда спартанский флот готов был уже 
отплыть в Азию (I, 83).

В 546 г. в Спарту прибыли послы от греческих городов Малой Азии с просьбой 
оказать им военную помощь в борьбе с персидским царем Киром (Her. I, 141; 152). 
К Спарте малоазийские греки отчасти обратились потому, что знали о 
существовании между Спартой и Лидией союзнических отношений, скрепленных 
официальным договором. Будучи подданными Лидии, они справедливо считали, что 
данный договор распространяется и на них. Во главе посольства стоял фокеец 
Пиферм, и это, по-видимому, не случайно. Архаическая Спарта, скорее всего, 
имела постоянные торговые сношения как с Фокеей, так и с другими крупными 
торговыми центрами Малой Азии
008_137
.


Широкий экспорт лаконской керамики, особенно между 575 и 550 гг., предполагает, 
что морское искусство было хорошо знакомо, по крайней мере, части спартанских 
периеков
008_138
. Без флота невозможны были бы ни торговые, ни военные контакты Спарты с 
Востоком. Судя по некоторым моментам, Спарта действительно обладала в 
архаический период собственным флотом (Her. I, 83). Вряд ли Крез обратился бы 
за помощью к государству, полностью лишенному флота. Успешная борьба с Аргосом 
за контроль над восточным побережьем Лаконии и островом Киферой (середина VI в.
) также была бы невозможна, не имей спартанцы военных кораблей. У нас нет 
сведений о спартанских гаванях в архаический период. Не исключено, что около 
600 г. такая гавань была на Тенаре: согласно преданию, Арион из Метимны был 
вынесен на берег из моря именно там (Her. I, 24, 6). Еще одним аргументом в 
пользу наличия у Спарты флота является указание Мирона на существование в 
Спарте особой категории вольноотпущенников, называемых

desposionau'tai

, "которых посылали для морских операций" (ap. Athen. VI, 271 f). Возможно, под

desposionau'tai

имелись в виду


торговые агенты из числа бывших илотов, которые занимались исключительно 
морской торговлей (ср.

qer