роятно, 
Эсхин был самым первым тираном, которого изгнал Хилон), а царь Клеомен изгнал 
Гиппия из Афин в 510 г.
Рассмотрим случаи падения тираний, обеспеченные источниками помимо списка 
Плутарха (Mor. 859 d) и папирусного отрывка (Pap. Rylands 18 = FgrHist 105 F 1).
 Придерживаясь хронологического порядка, начнем с Коринфа и Амбракии.
Плутарх в своем списке объединяет Коринф и его колонию Амбракию, говоря, что 
спартанцы изгнали оттуда Кипселидов. Из других источников известно, что Коринф 
был освобожден от последнего из Кипселидов - Кипсела II, он же Псамметих, в 
584/3 г., а Амбракия - от Архина, также одного из Кипселидов, около 560 г. 
(Arist. Ath. Pol. 17, 4).
Конечно, заключение или, скорее, возобновление союза между Спартой и Коринфом 
могло состояться только после падения тирании Кипселидов. Но могла ли Спарта 
так рано - в 583 г., в разгар своей войны с Тегеей, - совершить военный рейд в 
Коринф для изгнания Псамметиха, как об этом свидетельствует Плутарх. Ведь все 
остальные источники единодушны в том, что падение тирании в

Коринфе произошло в результате внутренней борьбы, без какого-либо внешнего 
вмешательства (Nic. Dam. FgrHist 90 F 60, 7-8)
007_114
.


Ряд специалистов как по истории Спарты, так и по истории греческой тирании 
полагает, что утверждение Плутарха, будто Спарта положила конец тирании 
Кипселидов в Коринфе, некорректно. Спарта, с их точки зрения, в этом не 
принимала непосредственного участия
007_115
. Они указывают, в частности, на то, что Аристотель в "Политике" писал о конце 
Кипселидов, но ничего не сказал о спартанской интервенции в Коринф (V, 9, 22, 
1315 b 26)
007_116
.


Приведем в качестве образца рассуждений о невозможности участия Спарты в 
изгнании Кипселидов мнение Дж. Хаксли. Вот что он пишет по этому поводу: 
"Упомянутое в списке Плутарха изгнание Кипселидов из Коринфа не может быть 
верным: самый вероятный год для конца коринфской тирании - 583 г., т. е., по 
крайней мере, за три декады до Хилона, который был первым спартанцем, известным 
своими военными акциями против тиранов. Упоминание Коринфа в списке, таким 
образом, ошибка Плутарха, его копиистов или его источника"
007_117
.


Дж. Хаксли предлагает свое объяснение данной ошибки Плутарха. По его мнению, 
Плутарх перепутал Коринф с городком Керинфом на Северной Эвбее, куда, как он 
думает, в середине VI в. вторглись спартанцы и низвергли правящих там тиранов 
из семьи Кипселидов
007_118
. Это - остроумная, но слишком вольная интерпретация следующего четверостишия 
Феогнида:


Горе мне, я бессилен. Керинфа нет уже больше,
Вместо лелантских лоз черный простерся пустырь.
Изгнаны лучшие люди, у власти стоят негодяи.
Пусть бы Зевс погубил род Кипселидов совсем
(891-894 Bergk / Пер. С. Апта).


Если бы Спарта действительно освободила Коринф от тирании, то можно было бы 
ожидать, что уже в 80-е гг. VI в. возобновится их тесное сотрудничество, в том 
числе и в военной сфере. Но в предании не сохранилось каких-либо данных о том, 
что Коринф в этот период участвовал в военных предприятиях Спарты. В частности, 
нет свидетельств о помощи Коринфа Спарте во время ее длительной борьбы с 
Аркадией в 90-70 гг. VI в. Первым из их совместных акций оказался поход на 
Самос в 524 г. Отсюда делается вывод, что союз, скорее всего, был возобновлен 
не ранее середины VI в.
007_119


Те исследователи, которые признают список Плутарха аутентичным, естественно, 
вынуждены отвергать предание, согласно которому освобождение Коринфа от тирании 
произошло без какого-либо внешнего толчка. Так, например, Н. Хэммонд верит в 
военное вмешательство Спарты. Сильное влияние Спарты он усматривает главным 
образом в том, что Коринф после освобождения стал пользоваться спартанской 
политической терминологией. Его главный аргумент - ссылка на Пиндара, который 
говорит об установлении в Коринфе евномии, или благозакония (Ol. 13, 6 - "Здесь 
обитает благозаконность")
007_120
.


Однако ссылку на Пиндара вряд ли можно считать корректной. В своем творчестве 
Пиндар старался не проявлять каких-либо определенных политических симпатий или 
антипатий
007_121
. Нельзя Пиндара причислить и к принципиальным противникам тирании: он без 
всякого смущения прославлял тиранов Гиерона Сиракузского и Ферона Акрагантского.
 Но ближе всего ему, конечно, были традиции военно-аристократического единства. 
Поэтому для Пиндара и в Коринфе, и в Спарте равно царила евномия. Так что 
никаких далеко идущих выводов о каком-либо влиянии Спарты на Коринф только на 
основан