шая часть наших сведений об архаической Спарте 
так или иначе восходят именно к нему.

Но самый надежный пласт традиции относительно Ликурга и его законодательства, 
дошедший до нас от IV в., связан с именем Аристотеля. В его "Политике" 
рассыпаны замечания, касающиеся особенностей спартанской конституции, и дана 
характеристика важнейшим спартанским магистратурам. И, что крайне ценно для 
историка, в качестве иллюстрации к своим теоретическим положениям Аристотель 
приводит конкретные факты из древней спартанской истории. Упоминания о Ликурге 
сохранились также во фрагментах из утерянной "Лакедемонской политии" Аристотеля 
(fr. 532-545 Rose
3
) и в эксцерптах Гераклида. Последний источник представляет собой очень краткий,
 небрежно выполненный и путаный конспект политий Аристотеля
001_9
. По-видимому, вся поздняя традиция о Ликурговой Спарте основывалась главным 
образом на двух источниках - Эфоре и "Лакедемонской политии" Аристотеля. Как 
полагает А. И. Доватур, автор отличного аналитического очерка о возможной 
структуре и содержании "Лакедемонской политии" Аристотеля, "Ликург и его 
реформы, конечно, занимали в Лакедемонской Политии еще большее место, чем Солон 
и его реформы в Афинской Политии"
001_10
.


Ликург для Аристотеля, бесспорно, исторический персонаж такой же значимости, 
как и Солон. По его словам, Ликург и Солон были не просто создателями отдельных 
законов. Введя новую конституцию, они тем самым создали новый государственный 
строй, или даже больше того - новое полисное государство (

ou|toi ga;r kai; novmou" kai; politeiva" katevsthsan

) (Pol. II, 9, 1, 1273 b 33-34). Таким образом, по Аристотелю, у истоков 
спартанского полиса стоял Ликург. Он не просто улучшил уже существующую 
политическую систему, он ее заново создал. Если вспомнить, что Аристотель 
упрекал современных ему спартанцев за недостаточное, с его точки зрения, 
почитание ими Ликурга, его собственная оценка деятельности спартанского 
реформатора была очень высокой (ap. Plut. Lyc. 31).


Аристотель придерживается той версии, что в качестве образца для своих законов 
Ликург выбрал порядки, характерные для дорийских городов Крита. Он сообщает 
предание, согласно которому, отказавшись от опеки над Хариллом, Ликург долгое 
время жил в родственном спартанцам городе Ликте на Крите, откуда и перенял 
старинные критские установления (Pol. II, 7, 1, 1271 b 25-32). Возможно, 
Аристотель несколько преувеличивал зависимость Спарты от Крита, полагая, что 
большинство ранних реформ специфически критские по своему характеру
001_11
. Но наряду с критской линией Аристотель использовал и традицию о влиянии Дельф 
на Ликурга. Судя по одному фрагменту из "Лакедемонской политии", Ликург 
постоянно совершал визиты в Дельфы для консультации с Аполлоном (ap. Clement. 
Alex. Strom. I. 152 = fr. 535 Rose
3
). По-видимому, Аристотель, так же как Платон и Эфор, считал обе традиции о 
происхождении законов Ликурга - критскую и дельфийскую - вполне совместимыми: 
Ликург копировал критские законы, но получал санкцию на их введение в Дельфах.


Аристотель довольно точно определяет время жизни Ликурга, предлагая самую 
позднюю датировку из всех, имевших хождение в древности. Он считал Ликурга 
современником царя Элиды Ифита. По его словам, имена Ликурга и Ифита были 
прочитаны им на архаическом диске из Олимпии, на котором, скорее всего, были 
записаны правила священного перемирия (ap. Plut. Lyc. 1, 2 = fr. 533 Rose
3
; о диске Ифита см. также: Paus. V, 4, 5 и 20, 1; Athen. XIV, 635 f)
001_12
. Некоторые исследователи понимают это свидетельство Аристотеля в том смысле, 
что Аристотель был вообще первым, кто прочел имя Ликурга на олимпийском диске
001_13
. Данное замечание Аристотеля позволяет нам думать, что Аристотель относил 
Ликурга ко времени первой Олимпиады (776 г.).


Хотя большинство исследователей нисколько не сомневается в том, что надпись на 
диске древняя и аутентичная, но не все согласны с тем, что в надписи речь идет 
именно о спартанском законодателе Ликурге. "Даже если диск подлинный, - 
замечает Г. Бенгтсон, - то в любом случае не доказать, что Ликург, упомянутый 
там, должен быть именно спартанским законодателем"
001_14
. Спартанского законодателя в качестве персонажа олимпийского диска Эд. Мейер 
отвергает на том, весьма сомнительном, основании, что до завоевания Мессении 
Спарта якобы не имела с Олимпией никаких контактов. Эд. Мейер, со ссылкой на У. 
Виламовица-Мёллендорфа, утверждает, что на диске упомянут известный уже у 
Гомера аркадский герой Ликург (Il. VII, 142 sqq.). По мнению Эд. Мейера, таким 
образом учредители хотели привязать олимпийск